Скользнув глазами по стволам ближайших деревьев, следопыт тут же заметил на одном из них остатки чего-то матерчатого и осторожно двинулся к его основанию. Это была крепкая молодая сосна, ствол которой был оплетён такой же крепкой льняной верёвкой, до сих пор хранившей на своей поверхности остатки засохшей крови и даже пару синих нитей от одежды, которые Гортер нашёл лишь после тщательного изучения, выудив их из плотно зажатых волокон. Просмотрев верёвку целиком, он продолжил составлять в своём разуме картину событий, определив узника под сосну и предположив, что тому позволили освободиться только ради того, чтобы испытать на себе магические пытки своих надменных похитителей. Однако, порыскав у сосны какое-то время, он нашёл ещё несколько скрытых следов, лежавших позади её ствола, и понял, что пленнику даже удалось бежать, правда, недалеко. В заключение своих поисков следопыт обнаружил небольшой овраг рядом с окрестностями поляны, в котором лежали те самые поломанные волокуши, за следами которых он следовал всю прошедшую ночь, что заставило Гортера усомниться в своих первоначальных выводах по поводу их предназначения. «Похоже, что на них всё же тащили не продукты и не скарб, чёрт подери! – размышлял про себя следопыт, медленно возвращаясь к краю поляны. – Но нафига же им сдался какой-то вшивый парень? Может, он сын богатея какого? Награду за него хотят? Не-ет, странно всё это! Слишком мутно выглядит. Перебили сначала почти всю школу из тех, кто не успел сбежать через подземелья. Просто так перебили, для развлечения. Но одного парня всё-таки оставили жить и убежать из горящей школы не позволили, а взяли с собой и даже через пол-леса протащили за собой, во как! Или, быть может, они за ним и приходили?..»

Побродив по поляне ещё несколько минут, следопыт нашёл и другие следы пленника, и как только он собрал в своей голове всё, что его интересовало, то поспешил определить их дальнейшее направление, оказавшееся таким же заметным, как и всё, что творилось здесь в ту сумасшедшую ночь. Двигаясь от центрального костра, Гортер быстро нашёл волочащиеся борозды лежачего тела, которые были затоптаны чужими ногами и, в конце концов, вытянуты за собой, смешавшись с себе подобными. «Потащили за собой, значит, – заключил про себя Гортер. – А тут что?» Заметив, как нескладно шли вперёд отпечатки ног пленника, следопыт решил, что его повели связанным. Но чем дальше он отходил от утоптанной и обгоревшей поляны, тем сильнее найденные им отпечатки терялись в густой траве, и уже за пределами ближайших деревьев ему снова пришлось переключиться на свой обычный лесной стиль выслеживания, коим Гортер пользовался до того, как вышел на поляну.

Как вскоре оказалось, дальнейшие следы магусов уводили на северо-восток. Пробираясь сквозь кусты и травы того же самого леса, они уже не штурмовали его, подобно крепости, а шли мерными рядами, разбредаясь друг от друга на большие расстояния, но стараясь не отставать. «Как будто в обычных людей превратились», – мрачно усмехнулся про себя Гортер. Он следовал за одной из самых ясных дорожек, по которой шли трое или четверо человек, так как они оставляли за собой больше всего следов, но время от времени внимание следопыта переключалось и на менее заметные дорожки. Спустя какое-то время он даже смог отыскать тот путь, по которому следовал пленник. Им оказалась тонкая тропа, иногда пропадавшая из виду, но всегда оставлявшая за собой продолговатые следы от верёвки, ложившиеся на траву, точно плети. Приглядевшись к самым отчётливым впадинам, оставшимся от следов его поводыря, Гортер заметил, что эти следы уже не были похожи на те, что он видел на поляне у сосны и понял, что их обладатель, возможно, не с самого начала подрядился для того, чтобы присматривать за пленным. «Не убили ещё парнишку того, значит?» – скользнуло в голове у следопыта, пока он рыскал среди деревьев и сосредоточено искал новые дорожки следов. Однако главным вопросом для него всё же оставалось направление.

На востоке этот лес граничил с областной дорогой, уводившей вдоль полей до соседних с ним участков обрабатываемой земли, о чём Гортер когда-то слышал в таверне большой деревни Хашаген, одной из последних богатых деревень Хоккарии – той самой области, по которой он сейчас путешествовал. Но даже если его будущие жертвы и позволили тогда себе выйти на открытую дорогу, то внимательные глаза следопыта всё равно бы не дали их ногам и единого шанса затеряться в дорожной пыли. Вот почему на данный момент гораздо больше его волновало их возможное разделение.

В таком случае Гортеру пришлось бы выбирать, за кем следовать, а так как следопыт не знал, кто являлся их настоящим лидером, ему пришлось бы определять свою новую главную нить следов наугад. К тому же у него была только одна попытка, ведь если его выбор, в конце концов, привёл бы Гортера не туда, то он уже не смог бы вернуться, чтобы начать свою слежку заново, потеряв оставшиеся следы в бескрайнем круговороте времени. И всё же следопыт предпочитал решать свои проблемы по порядку, чтобы лишний раз не терять концентрации и не беспокоиться о том, чего пока не знал наверняка.

К полудню Гортер сумел пересечь большую часть леса и оказался на залитых дневным светом пологих склонах лесных равнин, сплошь усеянных мелкими деревцами, которые пробивались между высокими соснами и тополями, предвещая собой близость его края. Теперь он практически не сомневался в том, что его жертвы избрали своим дальнейшим маршрутом дорожные скитания, но сам характер их незатейливых решений не мог не удивлять Гортера. «Так и не стали прятаться в лесу, значит. Тогда это точно не отлучённые, – заключил про себя следопыт. – И не самоучки магусы из города – эти бы с самого начала не полезли в лес. Значит, скорее всего, обычные бродяги». Потоптавшись на месте, следопыт обнаружил, что в какой-то момент все окружавшие его следы стали собираться ближе друг к другу, и продолжил свой путь, следуя вдоль их бороздок до самого просвета, пока не оказался у широкого канала, призванного сдерживать собой талые воды из леса и не давать дорогам закисать в грязи.

Вдруг спереди от него блеснуло солнце, и Гортер оказался перед открытым участком деревьев, за которыми уже виднелись ближайшие поля и длинная дорожная гладь, струившаяся вдоль лесных границ, словно змея. Облизнув губы, следопыт что было сил выдохнул и снова шагнул за границы леса, подготовив себя к очередной встрече с открытым миром людей и их бесконечной корыстью.

Преодолев последние метры лесных земель, он вынырнул вперёд, словно леший, и появился на придорожной обочине внезапно, одетый в травы по самое колено и овеянный свежим лесным духом. Быстро оглядевшись по сторонам, Гортер не заметил на дороге ни одного путника и решил аккуратно проследовать за нечёткими полосками следов до того места, где они пересекались между собой и исчезали в её пыли, оставляя лишь пограничные отпечатки и почти ничего кроме них. Начиная с этого момента, он должен был действовать скрытно, но в то же время и предельно внимательно, чтобы отыскать все необходимые пометки из тех, что ещё можно было прочитать в дорожной пыли, и суметь не попасться самому, если вдруг на дороге замелькает человеческая фигура или послышится карета.

Для начала Гортер осмотрел края дороги – самые долгоживущие её места, являвшиеся настоящим кладезем информации. Сопоставив промятые оконечности травяного ковра и места их выхода на пустой грунт, следопыт определил примерное место поворота вражеских ног и вскоре сам оказался посреди него, выискивая едва заметные вмятины в подсохшей земле. Пригибаясь к ней, насколько это было возможно, Гортер довольно скоро смог отчленить несколько самых заметных дорожек следов из тех, что ещё не успели смыть последние дожди, и стал топтаться вокруг них, переступая с ноги на ногу и осторожно обходя свои находки. Не забывая при этом поглядывать по сторонам, следопыт пытался определить их общее направление, но чем больше Гортер всматривался в дорожные края, тем чаще в его глазах отражалась досада, порождённая худшими его подозрениями.