– Идем, – не обратив внимания на его слова, скомандовал Фредерик.

Мы двинулись по коридору. Обратный путь оказался чуть легче. Небольшой лаз, который маги не стали исследовать в прошлый раз, открылся сразу за очередным поворотом.

Горн с трудом протиснулся в узкую расщелину и протянул мне руку.

– Давай, Кэти, – позвал он.

Я осторожно скользнула в темноту. Каллеман чуть замешкался.

– Эрик, не отставай, – поторопил его Фредерик.

Маг преодолел лаз и оказался рядом со мной.

– Тут так темно, – прошептала я, оглядываясь по сторонам.

– Я могу пойти первым, – предложил Каллеман. – Мне легче ориентироваться, я здесь уже был.

– Хорошо, – согласился Горн. Он пропустил Эрика и взял меня за руку. – Будь осторожнее, Кэти. Тут не самый ровный пол.

– Если вы закончили любезничать, тогда идем, – буркнул Каллеман. Он, не оглядываясь, зашагал вперед.

Шли долго. Ориентироваться в темноте извилистого коридора было сложно, но пол неуклонно шел вверх, и это вдохновляло.

– Чувствуете? Воздух посвежел, – заметил Каллеман. Он оглянулся на Горна.

– Возможно, выход уже близко, – ответил тот. – Будь настороже, Эрик. Неизвестно, что нас там ждет.

Каллеман молча кивнул.

– Идем, – тихо сказал он.

Мы осторожно двинулись дальше. Маги шли совершенно бесшумно, а я с досадой прислушивалась к звуку собственных шагов. Ресовы туфли! Изящная бальная обувь не была предназначена для подобных прогулок. Перед глазами мелькнули заполненные полки икеевской галошницы. Сколько же в ней было туфель! И замшевые коричневые, и кожаные черные, и лаковые, на шпильке, и красные, с квадратным каблуком, и легкие разноцветные балетки. А еще удобные кроссовки и зимние ботинки «Timberland» – рыжие, с толстой рифленой подошвой. Как бы они мне сейчас пригодились!

Я вздохнула. Как выяснилось, обувь была моей слабостью не только в этой жизни.

– Кэтрин, постарайся идти потише, – обернувшись ко мне, прошипел Каллеман. – Топаешь, как носорог.

– Иди вперед, Эрик, – вмешался Горн, не позволив мне открыть рот.

Маг молча повернулся и пошел дальше. Я двинулась следом, на ходу придумывая варианты достойного ответа.

Наконец, мы обогнули каменный выступ, и в затхлом подземелье ощутимо повеяло свежим воздухом.

– Интересно, кто нас там встретит? – тихо пробормотал Каллеман.

Мы прошли еще немного, свернули за выступ поворота и оказались перед небольшим отверстием, сквозь которое проникал яркий лунный свет.

– Каррасас! – выругался Горн.

Круглая дыра располагалась как раз на уровне глаз, и можно было увидеть простирающееся далеко внизу поле, узкую ленту реки, растущий по ее берегам лес. Свобода была такой манящей, такой близкой! И совершенно недостижимой.

– Рес! – в сердцах рыкнул Каллеман. Он повернулся к другу и спросил: – И что будем делать?

– Можно попробовать один вариант, – после небольшого раздумья, ответил тот.

– Какой?

– Я попытаюсь вызвать сюда Курца.

– Ты забыл, что тут кругом рэдоний? – напомнил Эрикен.

Горн принялся снимать камзол.

– Рэдоний действует только в замкнутом помещении, – ответил он. – Если я сумею добраться до свободного пространства, то все может получиться.

– Не уверен, что это хорошая идея, – с сомнением посмотрел на него Каллеман.

– Другой-то все равно нет, – парировал Горн, снимая рубашку и скидывая ее мне на руки. – Должно же нам повезти?

Он подошел к скале, примерился к отверстию и попытался просунуть туда ладонь.

– Не пролезет, – покачал головой Эрик. – Ты застрянешь.

– Может быть, мне попробовать? – предложила я.

– А что толку? Только Дерек способен вызвать Курца, – голос Каллемана звучал напряженно.

– Неужели ничего нельзя придумать?

– Рес! – приглушенно выругался граф.

Пока мы с Каллеманом разговаривали, он успел просунуть руку чуть дальше.

– Отверстие слишком узкое, – покачал головой Эрикен.

– Это единственный шанс выбраться отсюда, – хрипло ответил Фредерик, пытаясь протиснуться глубже. – Еще немного, – сообщил он нам. – Я уже почти добрался.

Его рука исчезла по локоть. На бугрящихся мышцах плеча показались красные подтеки. Похоже, Горн сильно поранился, пытаясь дотянуться до свободного от рэдония пространства. Я с силой закусила губу.

– Проклятье! – тихо пробормотал Каллеман, наблюдая за усилиями друга.

Рывок – и Дерек со стоном выдохнул:

– Курц, амаинан реми!

Пару минут ничего не происходило, а потом мы услышали снаружи басовитый лай.

– Получилось, – резко произнес Каллеман. Он потер бровь и отвернулся.

– Курц, приведи помощь, – приказал Дерек.

– Р-рау! – донеслось в ответ.

– Милорд, вытаскивайте руку!

Я с тревогой смотрела на темные подтеки, стекающие по светло-серому камню стены. С каждой минутой их становилось все больше. Проклятье! Это ж как надо было стесать кожу, чтобы столько крови натекло?

– Боюсь, это будет непросто, – спокойно ответил граф. – Она застряла.

Он дернул руку и тут же сквозь зубы выругался.

– Давай я попробую, – предложил Эрик.

– Попытайся, – хмыкнул граф. – Только помни, что в дальнейшем я хотел бы пользоваться обеими руками.

– Не остри, – нахмурился маг.

Он обхватил друга за плечо и дернул. Горн глухо застонал.

– Рес! Не выходит! – рыкнул Эрик.

– Давай еще раз, – приказал Фредерик. – На счет три.

Он напрягся и скомандовал: – Раз! Два-а… Три!

Каллеман уперся одной ногой в стену и рванул.

– Есть! – пошатнувшись, выдохнул Фредерик и прищурился, разглядывая свою многострадальную руку. Кожа на предплечье была содрана, глубокие ссадины кровоточили, ногти оказались сломаны.

– Нужно перевязать.

Я достала из-за корсажа малюсенький флакон с ратциновской настойкой и подошла к графу.

– Ты всегда носишь с собой медикаменты, Кэти? – удивленно посмотрел на меня Горн.

– Конечно. Мало ли что может приключиться?

Я повернулась к Каллеману и попросила:

– Вы не могли бы разорвать рубашку милорда на полосы? А я пока обработаю раны.

Маг взял из моих рук одежду и вскоре в подземелье раздался треск рвущейся материи.