— Это правда, — задумчиво подтвердил толстяк. — Этот Роджер ни за какие коврижки не стал бы звонить в полицию!

Через несколько минут полицейские дошли до того, что стали выкликать Роджера — ночью, в нашем мирно спящем пригороде!

— Есть здесь кто-нибудь по имени Роджер? — орал один полицейский.

— Роджер! — громогласно вторил ему толстяк, но мой темный дом и темные дома моих соседей безмолвствовали. Утром, я прекрасно знал, полицейских здесь уже не будет и битых машин тоже. Останутся только масляные пятна да осколки битого стекла.

С облегчением и даже, пожалуй, с радостью по поводу разбитых автомобилей я почти до рассвета смотрел, как полицейские растаскивали сцепленные «лендроверы» и наконец уволокли их прочь. Они были похожи на двух до изнеможения уставших носорогов, застигнутых врасплох в момент совокупления. Однако Роджер и толстяк, извлеченные из своих машин, стояли и спорили, размахивая своими шарами для боулинга, пока не погасли уличные фонари; словно по сигналу, они тотчас умолкли, пожали друг другу руки и двинулись в разные стороны — причем с таким видом, будто знали, куда им надо.

Утром с вопросами явились полицейские, все еще весьма озабоченные проблемой второго Роджера. Но от меня они ничего не узнали — ведь они же ничего не пытаются узнать о тех лихачах, о которых я им сообщаю, правда? «Ну что ж, если это случится снова, — говорят они мне в таких случаях, — непременно дайте нам знать».

К счастью, у меня редко возникает необходимость обращаться в полицию; я и сам вполне способен справиться с обидчиком. Лишь однажды мне довелось остановить водителя, которого я раньше уже останавливал, — но и его только дважды. Это был нахальный молодой водопроводчик в кроваво-красном грузовичке. Ядовито-желтая надпись на борту грузовичка гласила, что данный слесарь осуществляет любой ремонт по требованию заказчика, и далее следовали крупные буквы:

О. ФЕКТО. ВЛАДЕЛЕЦ КОМПАНИИ И СТАРШИЙ СЛЕСАРЬ

С повторными нарушителями у меня разговор короткий. — Я вызываю полицию, — заявил я молодому человеку. — И сейчас же звоню вашему боссу, старику О. Фекто! Вообще-то надо было позвонить ему еще в прошлый раз!

— Я сам себе босс, — важно сказал он, — и это мой водопроводный бизнес, понял? А теперь отвали!

И я понял: передо мной как раз и есть «старик О. Фекто» — удачливый наглый коротышка, для которого официальные власти ровным счетом ничего не значат.

— Здесь вокруг полно детей, — сказал я, взывая к его совести. — И двое из них мои собственные.

— Ага, ты мне уже говорил, — заметил водопроводчик и так нажал на педаль газа, что мотор взревел, словно прочищая глотку. В выражении лица этого типа таилась явная угроза, она словно прорастала сквозь кожу — так у подростков начинает прорастать борода на еще нежном детском подбородке. Одной рукой я взялся за ручку дверцы грузовика, а вторую положил на опущенное боковое стекло.

— Прошу вас, постарайтесь не ездить здесь так быстро! — сказал я.

— Да ладно, попробую, — сказал О. Фекто. Мне бы тут же и отпустить его с миром, но он закурил сигарету и улыбнулся, и мне показалось, что в этой гнусной улыбке отразилось все зло мира.

— Если я тебя еще раз здесь поймаю, — теперь я говорил уже с угрозой, почти с бешенством, — я твой паршивый грузовичок в задницу тебе вобью, ясно?

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, О. Фекто и я, потом он что было сил газанул, и грузовик так рванул с места, что мне пришлось поспешно отскочить на тротуар. И в водостоке у бортового камня я увидел маленький искореженный грузовичок без передних колес, детскую металлическую игрушку. Я схватил этот грузовичок и бросился вдогонку за О. Фекто. Через пять кварталов я его почти нагнал и сумел швырнуть в него искалеченной игрушкой; металлический грузовичок ударился о дверцу кабины и отскочил, не причинив водопроводчику ни малейшего вреда, хотя грохот был будь здоров. Но разъяренный О. Фекто ударил по тормозам; при этом из кузова вылетели штук пять довольно длинных водопроводных труб и железный ящик с инструментами, который раскрылся, изрыгнув из себя отвертку и несколько мотков толстой проволоки. Водопроводчик выпрыгнул из кабины, что было сил хлопнув дверцей; в руках он сжимал здоровенный гаечный ключ. Похоже, любая вмятина на его красном грузовике приводила парня в ярость. Я подхватил выпавшую из кузова трубу длиной этак футов пять и мигом расколошматил ему левый задний фонарь. Я уже говорил, в этот период у меня все на свете самым естественным образом как-то связывалось с цифрой «пять»: между прочим, даже окружность моей груди (при вдохе) — пятьдесят пять дюймов.

— У тебя задний фонарь разбит, — сообщил я водопроводчику. — В таком виде нельзя ездить по улицам.

— А вот я сейчас вызову полицию и заявлю на тебя, ублюдок чертов! — прошипел О. Фекто.

— Это я на тебя в полицию заявлю, — спокойно ответил я. — Ты нарушаешь скоростной режим, ты угрожаешь жизни моих детей! Нам с тобой есть о чем с полицейскими поговорить! — И, подсунув трубу под задний номер грузовика, я одним движением согнул его, точно письмо пополам сложил.

— Ну все! — сказал водопроводчик. — Еще раз тронешь мой грузовик, и тебе конец! — Однако в тот момент труба казалась мне легче ракетки для бадминтона; я легонько взмахнул ею и кокнул ему второй задний фонарь.

— Эй, а тебе, между прочим, уже обеспечены серьезные неприятности, — заметил я. — Учти: если вздумаешь еще кататься по нашим улицам, то пользуйся только первой скоростью и непременно включай мигалку. — Но сперва придется тебе ее заменить, думал я (взмахивая водопроводной трубой).

Вот тут-то и появилась пожилая дама, которая решила выяснить, что это за шум возле ее дома. Дама, разумеется, тотчас меня узнала — я уже немало «гонщиков» остановил на ее углу.

— О, какой же вы молодец! — воскликнула она.

Я улыбнулся, и пожилая дама засеменила к нам, то и дело останавливаясь и осматривая траву на своей ухоженной лужайке. Вдруг она заметила искалеченный игрушечный грузовик, с явным ужасом и отвращением подняла игрушку и понесла ко мне. Я положил грузовичок в кузов этому О. Фекто и туда же отправил осколки от разбитых задних фонарей и мигалки. У нас очень чистый пригород; я вообще мусор терпеть не могу. А на шоссе, занимаясь бегом, я ничего, кроме мусора, не вижу. Валявшиеся на земле трубы я тоже поднял и сложил в кузов, а концом той трубы, которую по-прежнему держал в руках, точно боевое копье, сгреб в кучку отвертку и мотки проволоки. О. Фекто собрал все это в свой металлический ящик. Возможно, он куда лучший водопроводчик, чем водитель, подумал я; во всяком случае, огромный гаечный ключ явно чувствовал себя в его руке очень уютно.

— А вам, молодой человек, должно быть стыдно! — сказала О. Фекто пожилая дама. Водопроводчик лишь сверкнул в ее сторону глазами.

— Этот — один из самых худших, — сообщил я старушке.

— Подумать только! — воскликнула она. — Послушайте, вы ведь уже вполне взрослый мальчик! Вам бы следовало лучше соображать, когда вы за рулем.