с кенгуру. В экосистеме коалы занимают очень узенькую нишу, они живут только на ветвях эвкалиптов и питаются исключительно эвкалиптовыми листьями, больше ничем.

Если посадить коалу в клетку, а на пол или в лоток-кормушку высыпать эвкалиптовые листья, коала довольно скоро сдохнет от голода. Не сообразит своим жидким мозгом, что совсем не обязательно есть листья с ветвей, что они — свежие, только сорванные — лежат у самого носа. И сдохнет.

«Жидкий мозг» — не метафора и не фигура речи. Около половины черепной коробки коалы занимает не мозг, а жидкость, по составу схожая со спинномозговой. И тупят симпатичные на вид зверьки беспросветно. И прочие сумчатые такие же тупорезы.

Обычная домовая мышь (череп с лесной орешек, мозг соответствующий) — натуральный Эйнштейн на фоне коалы. От мышки как продукты ни прячь, все равно пронюхает, где лежат, прогрызет туда дорогу и поживится.

Огромный дипротодон — ближайший родственник коалы. И тоже не был светочем разума. К тому же не имел естественных врагов и, как следствие, навыков спасения от них. Не умел ни сражаться, ни убегать, ни маскироваться и прятаться.

Наверное, матерым охотникам, привыкшим валить мамонтов и носорогов (а те постоять за себя умели) и обороняться от крупных евразийских хищников, — показалось, что они заживо попали в охотничий рай. Пасутся рядом громадные туши, инстинктом самосохранения напрочь обделенные, — подходи и убивай любую на выбор, не особо затруднившись.

И они убивали. И каждый день ели досыта, не то что прежде. Охота из тяжкого и опасного труда с непредсказуемым результатом превратилась в недолгий и необременительный ритуал. Дети больше не умирали от голода. Необходимость избавляться от стариков и увечных, не способных охотиться, отпала.

Это было счастье. Для всех и даром, и никто не уходил обиженным.

Конечно же, кладовые беззащитного мяса со временем скудели. Не беда, охотников было мало, и у них был огромный незаселенный континент в запасе. Откочевывали в новое место, обильное дичью, и все начиналось заново.

Переселенцы размножались и расселялись. Племена разделялись, — даже в изобильной сверхдоступной дичью Австралии собирать слишком много едоков в одном месте было неразумно.

Полностью континент был заселен за долгий срок. Лишь за 10 000 лет потомки высадившихся на северном берегу добрались до крайнего юга, до Тасмании, составлявшей тогда с континентом одно целое.

И вот тогда выяснилось нехорошее… При попытке откочевать в богатые дичью места племя натыкалось либо на земли с уже истребленными крупными сумчатыми, либо на территорию, занятую другим племенем, не желавшим отдавать угодья.

Воевать к тому времени австралийцы разучились. Зачем? Какой смысл? Громадный континент в запасе, нет поводов для столкновений.

Как охотники они тоже весьма деградировали. Сделать хороший кремневый наконечник — долгий и нелегкий труд. Зачем возиться, если с тем же успехом можно прикончить какого-нибудь зигоматуруса наконечником плохоньким, но быстро сделанным?

О том, как было позабыто умение изготавливать рыболовные крючки (и, как следствие, искусство рыбалки), мы уже вспоминали. Какая еще рыба?! Зачем нам нахрен рыба, когда вокруг столько доступного мяса?

* * *

В общем, после полного заселения Австралии крупных сумчатых там не осталось. Средних тоже. Уцелели кенгуру, умевшие быстро бегать (и, если верить когда-то популярному сериалу «Скиппи», самые «умные» среди сумчатых). Уцелели вомбаты, закапывающиеся в глубокие норы, и утконосы, норовящие от любой опасности нырнуть в воду. Как ни странно, уцелели тупые коалы, не способные ни к тому, ни к другому, ни к третьему. Но у коал имелся свой козырь в рукаве: от питания исключительно эвкалиптовыми листьями их мясо приобретает неимоверно горький вкус, в рот не взять.

Уцелели казуары и эму — они тоже быстро бегали, плюс к тому яростно защищали кладки яиц и птенцов, а удар их лапы способен сделать инвалидом, а то и прикончить человека. Первых поселенцев, высадившихся на континенте, это не испугало бы, и не таких видывали. Их дальние потомки, утратившие хватку и охотничьи навыки, истребить казуаров и эму не сумели.

Зато исполинским гусям гениорнисам не повезло. Скорее всего, эти громадные птицы умели постоять за себя (их обглоданные кости находят на древних стоянках аборигенов не столь уж часто) и «умом» по определению превосходили сумчатых (тупее быть невозможно). Но свои гнезда они не защищали, это с полной очевидностью следует из того, что скорлупу их яиц в преизрядных количествах находили археологи при раскопках стоянок (скорлупа яиц казуаров и эму попадается на порядок реже).

Крупные хищники — сумчатые львы, мегалании и сухопутные крокодилы вымерли сами, лишившись привычной пищи.

Заодно под раздачу попали другие рептилии, гигантские сухопутные черепахи миолании. Были перебиты и съедены.

В общем, в Австралии произошел самый натуральный биоцид, другого термина не придумать.

Не стоит винить за него австралийских охотников. На других континентах происходило то же самое. И Африка, и Евразия, и обе Америки лишились многих видов крупных животных в результате неумеренной охоты. Особенно постарались племена, заселявшие Новый Свет. Так увлеклись истреблением, что когда на повестку дня встал вопрос приручения диких животных, приручать им оказалось особо некого… Мастодонты, верблюды, дикие лошади, другие копытные были перебиты и съедены. Уцелевший вид бизонов, один из четырех, приручению не поддавался (в Европе зубра, близкого бизоньего родича, тоже не получилось одомашнить). Вот и пришлось беднягам пробавляться одомашненными ламами и морскими свинками.

Нельзя винить прибывших в Австралию охотников и их потомков за то, что они сделали. Они были «заточены» под это всей историей своего развития. Им просто не повезло, они угодили в «охотничий рай», как они считали, не подозревая, что для далеких потомков рай обернется адом.

Беззащитная от человека австралийская мегафауна сумела отомстить за себя, хоть и косвенным образом. На других континентах охотники нерасторопные, физически слабые, наконец, попросту глупые, — быстро выходили из игры. Гибли от хобота мастодонта, от рогов гигантского лося, от лапы пещерного медведя, — и не оставляли потомства.

В Австралии этот естественный отбор не работал вообще. Выживали все, дураки и слабаки в том числе, — при этом исправно размножались. Впоследствии это