открылось величественное, что да, то да. Но для биоценоза это лес мертвый, лес никакой. Он не нуждается в насекомых для опыления, пыльцу эвкалиптов разносит ветер. Те насекомые, что питаются листьями, там тоже не водятся: эвкалиптовое масло, содержащееся в листве, издавна употребляют как репеллент, отпугивающий насекомых. Как следствие, в эвкалиптовом лесу отсутствуют насекомоядные птицы и зверьки. Те, что питаются плодами, тоже не водятся: у семян эвкалипта нет съедобной плодовой оболочки, они чрезвычайно легкие, весят сотые доли грамма и ветер разносит их на большие расстояния.

Функцию удержания влаги, о которой шла речь выше, эвкалипты не выполняют. У них уникальные листья, всегда расположенные ребром к солнцу, тени дерево почти не дает. Без тени не растет подлесок, не задерживается у почвы влага. Зато корни эвкалипта активно, словно насосы, вытягивают воду с большой глубины, а листья испаряют ее в атмосферу. Оттого эвкалипты часто сажают в болотистых местах с целью их осушения. Но в Австралии-то проблема обратная, там слишком сухо!

В эвкалиптовых лесах обитают коалы и больше никто. Лишь они приспособились есть жгучую листву, но и сами стали несъедобными для людей и животных. То есть пищевая цепочка коротенькая: эвкалипт-коала, и больше ничего живого рядом.

Для австралийских аборигенов разросшиеся их стараниями эвкалиптовые леса представляли ценность нулевую.

В наше время иначе: эвкалипт дает достаточно ценную древесину, используемую в строительстве и кораблестроении. Масло, выжимаемое из листьев, востребовано в медицине. А эвкалиптовый веник, ароматный и целебный, популярен в русской бане.

Но аборигены не строили ни дома, ни корабли, и маслодавильных прессов не имели. И в русскую баню не ходили. Ни в какую другую тоже.

* * *

Знаменитый австралийский буш — тоже антропогенный ландшафт. Когда-то там была лесостепь, или саванна, и бродили по ней живые комбайны под названием дипротодоны, и сжирали всю зелень, до какой могли дотянуться. Чтобы прокормить тушу почти в три тонны, зелени надо о-о-очень много. Взамен дипротодоны хорошенько удобряли почву своим пометом, помогали расти траве и деревьям.

Потом от дипротодонов остались лишь их изображения среди наскальных рисунков аборигенов, да обглоданные кости у давних стоянок. А из земли немедленно полез кустарник, который до того подъедали дипротодоны, не давали ему подняться. Это всеобщий закон, он везде действует: исчезают крупные травоядные и их пастбища немедленно начинают зарастать кустарником. Такое случалось в африканских саваннах после сокращения ареалов копытных. И в североамериканских прериях после истребления уже в новые времена бесчисленных стад бизонов. Даже в Ленинградской области довелось видеть такое своими глазами: в давние времена, когда в советских магазинах с мясом дела обстояли не очень здорово, на прибрежных лугах у р. Луги местные жители активно пасли коз и коров. Потом постепенно перестали держать личную скотину. И лугов там сейчас уже нет, на их месте густые кустарники.

* * *

Если спросить: а каков вклад австралийских аборигенов в суммарный багаж знаний, умений и достижений человечества? — в ответ называют немногое:

— австралийские бумеранги;

— сложную и разветвленную мифологию аборигенов;

— их не менее сложные традиции, обряды и ритуалы;

— их космогонию, тоже далеко не простенькую.

Как-то не очень густо для целого континента, нет? Тем более что три последних пункта можно объединить, космогония австралийцев тесно завязана на мифологию, и они вместе взятые служат основой для ритуалов с обрядами.

С бумерангами все несколько иначе, австралийцы их не изобретали, это миф. Они их принесли с собой из Евразии. Бумеранг очень древнее изобретение, первые прототипы появились еще в те времена, когда предки людей толкового оружия не имели и занимались тем, что швыряли в зверей палки и камни. Швыряли, швыряли, и подметили: некоторые дубинки улетают дальше прочих при той же силе броска. Аэродинамический эффект, поддерживающий в полете, возникает при вращении изогнутой дубинки, на манер вертолетного винта она работает.

В гробнице фараона Тутанхамона обнаружили целую коллекцию бумерангов, на любой вкус, и простых, и возвратных. А древние египтяне в плаваниях в Австралию не замечены. В погребениях других народов бумеранги тоже встречаются, причем по всему миру. Так что никакой это не австралийский эксклюзив. Первопоселенцы привезли их с собой, и сумели за многие тысячелетия не позабыть, не утратить секреты изготовления, а ведь могли: для охоты на крупных сумчатых бумеранг не нужен, он для птиц и мелких зверей предназначен, а на них тогда аборигены не охотились, смысла не было с мелочью связываться. Однако бумеранг считался штукой сакральной, наделенной силой духов, активно использовался в обрядах с ритуалами, — и сохранился.

Другое дело, что на прочих континентах придумали множество другого метательного охотничьего оружия: и луки, и пращи, и дротики со станком для их метания, и боло, и духовые трубки с отравленными шипами, и прочая, и прочая.А австралийцы так и сидели со своими копьями и бумерангами.

Хотя, казалось бы, если человек тратит один час в два дня, чтобы полностью обеспечить пропитание себе и семейству, то времени у него навалом: твори, выдумывай, пробуй! Изобретай лук, или пращу, или большую лодку, чтобы уплыть за горизонт и увидеть то, что никто до тебя не видел!

Ан нет, так это не работало. Права пословица «Сытое брюхо к учению глухо», и прогресс человечества подстегивала постоянная угроза голодной смерти. Или ты извернешься, приспособишься к изменившимся обстоятельствам, придумаешь что-то новенькое, — или тупо подохнешь от голода. Одни изворачивались и придумывали. Другие подыхали.

Сытым австралийцам выживать не требовалось. И они в свободное время занимались тем, что шлифовали, развивали и усложняли свои ритуалы: как правильно, не прогневив духов предков, вступить в брак или поделить наследство умершего. Ритуальные предметы и культовые сооружения тоже совершенствовались. Весомый вклад в копилку человечества, да. Этнографам душевный восторг и материал для кучи диссертаций. Но практическая польза примерно никакая.

* * *

Возникает вопрос: если в конце концов всё в Австралии вернулось на круги своя, большая мясная халява закончилась, — то должны были вновь заработать стимулы для прогресса и развития?

Да, они заработали. Только прогресс не начался. Австралийцы проскочили точку невозврата.