он приветливо, но без всякого подобострастия, а после поздоровался и с моими спутниками: – И вам милости Белого Духа.

– И тебе всего доброго, уважаемый Керчун, – улыбнулась я.

– Что за дело привело тебя ко мне? – спросил смотритель, и я указала взглядом на закуток. Мужчина понятливо кивнул.

Вскоре мы скрылись от любопытных ушей и взоров, и, чтобы ничей любопытный нос не вздумал сунуться не в свое дело, Юглус встал на входе. Эчиль с дочерями остались в мастерской. Девочки с интересом наблюдали за тем, что вырезал подмастерье, чье старание изрядно повысилось после внушений учителя, а мать присматривала за ними.

– Не мучают ли вас жажда или голод? – спросил смотритель, подразумевая разом всех своих гостей.

– Нет, спасибо, – ответила я и сразу перешла к делу: – Скажи мне, уважаемый Керчун, были ли у нас торговцы сладостями из чужих таганов или других поселений Зеленых земель?

– Были, каанша, – кивнул тот. – Один раз из Белого камня приехали, а из наших поселений часто бывают.

– Белый камень? – переспросила я. – И кто это был?

– Муж с женой. Она сластями торговала, а он обувью. Три дня торговали, но сладостей мало было, быстро закончились.

– У кого ночевали?

– У Ашима, он мужик одинокий, часто чужаков на ночлег пускает.

Я кивнула, про гостеприимство Ашима мне было известно. Я даже подумывала предложить ему открыть первый постоялый двор, но пока народа, кто оставался с ночевкой, было не так много, чаще шли к знакомым или родне, но идея никуда не делась.

– Как они выглядели? – задала я следующий вопрос.

– Оба, как булочки, круглые и румяные, – улыбнулся Керчун. – Она сладости и сама хорошо ела, а он кэсы на пирожки тратил. Добрые они, смешные.

– Что-нибудь выспрашивали про таган, про каана?

– А как же, – Керчун хмыкнул. – У нас всё диво. Все спрашивают, всем любопытно, но чтоб вынюхивать что, точно нет. Да и что люди рассказать могут? Нам мысли каана неведомы, только то, что сам скажет. Но они и раньше приезжали, видел их много раз и при Архаме, и при Вазаме. Тогда поженились только. Еще худые оба, не то что сейчас.

Я опять покивала, принимая ответ.

– Скажи мне, а был ли такой торговец сладостями – молодой, высокий, статный. Не из Иртэгена.

Смотритель с минуту смотрел на меня, а потом пожал плечами:

– Их таких много. Похожих много, и торгуют они чем угодно. Бывает, что вся семья на курзыме. Сегодня отец торгует мясом, сын зеленью, мать сладостями. А завтра мать захворала, и сын встает вместо нее, а зелень кто-то из младших продает. А бывает, что один по делу отлучается, так второй его заменит на это время. Уследить сложно. А почему спрашиваешь?

Я покусала губы, раздумывая над его словами, после коротко вздохнула и спросила:

– Часто Хенар на курзым приходит? Она говорит, что ходит утром, пока дочери с внучкой еще нет. Много торговцев в момент открытия?

– К открытию все почти приходят, и народа бродит уже немало. Хенар видал несколько раз, и утром бывала, и к вечеру. У кого и что берет, я не приглядывался. Она тихая, ни с кем не ругается, не болтает много. Парой слов перекинется и дальше идет. Вроде и не ходит подолгу.

– Ну, хорошо, – сказала я и поднялась на ноги, поняв, что большего не узнаю.

Курзым он и есть курзым, маленькое событие здесь – это лишь одна капля, исчезающая за тысячами брызг подобных событий. Не драка, не крупный скандал, не кража – всего лишь торговец, польстивший покупателю, только и всего.

– Мне последить за Хенар?

Я посмотрела в проницательные глаза мастера Керчуна и улыбнулась ему, в который раз мысленно благодаря Танияра за то, что порекомендовал мне этого человека.

– Это будет недурно, – ответила я. – Без огласки и не привлекая внимания.

– Понимаю, – кивнул смотритель курзыма. – И к тем, с кем она будет говорить, тоже присмотрюсь.

– Духи благословили твое рождение, – с улыбкой произнесла я. – Пусть хранят тебя и дальше, уважаемый Керчун.

– И пусть не забывают о нашем каане и его жене, – едва заметно улыбнулся смотритель курзыма.

На этом наша встреча была окончена. Мы с Эчиль и ее дочерями еще какое-то время бродили по курзыму, но сильно задерживаться не стали. Было заметно, что ей, как и мне, не терпится покинуть рынок. Моей свояченице хотелось услышать, что нового я узнала, мне – подумать о вскрывшихся обстоятельствах. И мы направились на новое подворье, где я и поведала ей о том, что рассказали Мейлик, ее мать и Керчун.

– И что думаешь? – спросила я.

– И такое могло быть, – выслушав меня, ответила Эчиль. – Но ты всё равно недовольна, – заметила она.

– Всё это объясняет, как Мейлик отравилась, но не мотивы отравителя, – произнесла я. – Хенар солгала мне, но вот в чем, нам еще предстоит узнать. А ты, дорогая, сделай вот что. Попытайся сблизиться с Мейлик и хоть что-нибудь выведать об их с матерью прошлом. Быть может, поймем причины покушения.

– Сделаю, – кивнула Эчиль.

И вот она рассказала мне о том, что узнать всё равно ничего не вышло. Это раздражало до крайности. У меня было с десяток версий и ни одного доказательства или подтверждения, а версии продолжали только множиться. Мы топтались на месте.

– Ашити, – позвала меня Эчиль, вернув в гостиную нашего с мужем дома. – Что говорит Керчун? Узнал он что-нибудь?

Я отрицательно покачала головой. Ничего нового не было, как и с Иланом. Хенар приходила на курзым, как и раньше. По-прежнему мало общалась с людьми, покупала, что ей было нужно, и уходила. Жизнь вышивальщицы была тихой, без всплесков и событий. Серая тень среди ста тысяч таких же теней, и единственное, что выделяло ее из толпы, – это наличие тайны. И эта тайна не отпускала, она требовала разгадки, только вот решения в уравнении никак не находилось.

– Бег по кругу какой-то, – с невеселой усмешкой сказала я сама себе, но Эчиль согласно кивнула.

Я поднялась со своего места, первая жена последовала моему примеру. Она устремила на меня вопросительный взгляд, и я ответила на него:

– Надо прочистить голову. Настой матери вряд ли поможет, разве что придаст бодрости, а во мне ее с избытком.

– Ты уже несколько дней не садилась на Ветра, – улыбнулась Эчиль. – Саул скучает по тебе.

– Да, – кивнула я. – И я по нему, но больше я на его спину рырхов не подниму, а сами они за ним не угонятся.

– Поезжай, а мы с девочками присмотрим за детенышами.

– Ты им не доверяешь, – заметила я.

– Пришли одного из