Гвен смеется.

– А жаль, – в ее взгляде сверкает озорная искорка, которую я не видела с самого Авалона, – грозная бы из нас вышла пара, тебе так не кажется?

– О, несомненно, – я тоже смеюсь.

 И на секунду забываю о видении с ней и Ланселотом… а потом слышу голос моей матери и пророчество, которое я не особо понимала. До сих пор.

Не верь той, с короной златой на челе:

Не протянет руки, заберет все себе.

– Я вообще все еще здесь, если вы забыли. – Голос Артура возвращает меня в настоящее.

Он смотрит на Гвен с озорной улыбкой.

– И мы женаты… не стоит так открыто флиртовать в моем присутствии, – добавляет он.

– Такого в наших свадебных клятвах не было.

Он смеется, а потом переключает внимание на поле.

– О, гляньте, вот и Ланс. Моргана, Ланс здесь.

Моргана тенью проскальзывает на сиденье рядом с братом.

Я стараюсь на нее не смотреть и потому тоже поворачиваюсь к полю: первая группа уступает место второй. Я тут же ловлю взгляд Ланселота, спускаюсь к поручням и подзываю его к себе. Он оглядывается на готовящихся противников, а потом быстренько подбегает ко мне, зажав шлем под мышкой.

 Находясь в зрительской ложе, я возвышаюсь над ним на целую голову, и мне приходится перегнуться через перила, чтобы поговорить.

– У меня для тебя кое-что есть, – шепчу я.

 Глаза его сияют, а губы растягивает нервная улыбка.

– Благосклонность леди?

 Он явно вспомнил все те истории, которые я рассказывала о турнирах. На Авалоне его завораживали традиции Альбиона, хотя он и называл их просто смешными. И благосклонность леди не была исключением: Ланселот смеялся над самой идеей о защите куском шелка, но вот мы здесь, и, похоже, теперь он ничего против не имеет.

 Выплетаю из косы ленту – без нее волосы мои рассыпаются по плечам, их теребит легкий ветерок. Я вдруг с грустью понимаю, что сегодня – последний день, когда я смогу носить свои волосы распущенными. Я уже несколько лет не дева, но, согласно законам общества, до свадьбы таковой считаюсь.

– Вот. – Я поднимаю ленточку. – Дай-ка сюда свой меч.

 Ланселот протягивает его мне – он держит меч за лезвие, рукой, закованной в перчатку. Я привязываю зеленую ленту к рукояти.

– Пусть Дева, Мать и Старуха улыбаются тебе, – шепчу я.

– Это ты мне улыбаешься, – отвечает он. – А большего мне и не надо.

 Я даже не уверена, нужна ли ему моя благосклонность. Поединок его заканчивается в считаные секунды: Ланселот одним движением повергает противника на землю, и остальные рыцари замирают, поднимая на него взгляд.

 Отец склоняется ко мне – глаза его расширены от удивления и не отрываются от Ланселота. Через мгновение он переводит взгляд на меня и открывает рот.

 Я пожимаю плечами, едва сдерживая ухмылку.

– Я ведь говорила. Он – лучший мечник во всей стране. Может, даже в мире.

 Отец усмехается, заслышав такое смелое заявление, но теперь он понял, как сильно недооценивал Ланселота. То, что еще вчера казалось ему нелепым, теперь вполне может сбыться.

– Что ж, – произносит отец, откидываясь на спинку стула и складывая руки на коленях, – это ведь всего лишь первый поединок.

 Все происходит так быстро: поединок идет хорошо, Ланселот сражается с Галахадом. Битва должна была закончиться сразу же: Галахад неплох, но и в подметки не годится Ланселоту. Но я замечаю, когда Ланселот начинает сдавать: дыхание его замедляется, и клинок Галахада пробивает щит и застревает в кольчуге, покрывающей его тело.

 Этот удар – слепая удача, даже сам Галахад выглядит удивленным. Но менее эффективным он от этого не становится.

 Ланселот медленно опадает на землю. Не уверена, это Гвен тянется ко мне или я к ней, но внезапно наши руки соприкасаются, и она сжимает мои пальцы до боли. Я тянусь и к Моргане тоже, но ее хватка слаба. Она подается вперед. Ланселот ранен, и это ее встряхивает: я вижу по глазам. Моргана рвано выдыхает.

 На поле Галахад удивленно моргает, а потом подходит к Ланселоту, готовый нанести последний удар. Но Ланселот пользуется чужим удивлением: он вскакивает с места, сбивает Галахада с ног и прижимает лезвие к его горлу.

 Я облегченно выдыхаю, но Гвен не ослабляет хватку.

– Элейн, его бок, – шепчет она.

 Я прослеживаю за ее взглядом: Ланселот помогает Галахаду подняться и кривится от малейшего движения. Его свободная рука прижата к кольчуге, красной от крови.

– Он не сможет сражаться в таком состоянии, – продолжает Гвен, и внутри меня что-то обрывается.

– Я никогда не видел, чтобы хоть кто-нибудь мог его ранить, – потрясенно говорит Артур. – По крайней мере так серьезно.

 Качаю головой, пытаясь унять панику.

– Пойдем. – Я поднимаюсь на ноги и тяну за собой Гвен. – Моргана… – начинаю я, а потом осекаюсь.

 Сейчас от нее толку не будет, у нее не осталось магии, но я боюсь, что ее присутствие все только усложнит.

– Оставайся с Артуром. Пошли за нами, когда придет время.

 Моргана, судя по виду, готова со мной спорить, но потом она опускается на свое сиденье и кивает, бросая взгляд на поле.

– Хорошо.

 Мы с Гвен протискиваемся мимо Артура, и он склоняется ко мне.

– Помоги ему, прошу, – шепчет он с тревогой в голосе. – И напомни ему, что клинка врага нужно по возможности избегать.

 Мы с Гвен выбираемся со зрительских мест и бежим в сторону палаток, где отдыхают участники турнира.

– Подожди, Элейн, – останавливает меня Гвен. – Нельзя вот так просто туда ворваться. Я ведь будущая королева, а ты – здешний приз. Как мы это объясним?

– Не знаю! – Мой голос срывается.

 Гвен права, но это так странно: слышать от нее предупреждения, а не призыв к действию. Я делаю глубокий вдох.

– Он не может проиграть, Гвен, – шепчу я.

– Знаю. – Она скашивает взгляд на палатки и рощицу неподалеку. – Иди, подожди его там. – Она кивает в сторону деревьев. – У меня есть идея.

 Открываю рот, чтобы с ней поспорить, но над полем разносятся звуки труб – объявление о новом поединке. Рыцари выходят, и Гвен подзывает их к себе.

 Это Гавейн и Кей, оба невредимы, оба улыбаются: полагаю, для них это всего лишь игра. Гвен быстро переговаривается с ними, смущенно мнется и закусывает губу. А потом указывает на меня, и они оглядываются. Наконец Гавейн кивает.

 Они исчезают внутри палатки, и Гвен подбегает ко мне.

– Гавейн приведет его, – объясняет она. – Даже особо просить не пришлось… им нравится Ланселот. А вот Ламорака они терпеть не могут, так что благодаря тому спору Ланселот обзавелся новыми друзьями.

– Ты рассказала им про меня? – спрашиваю я. –