— К сожалению. Не могу сказать ничего утешительного.

Не так уж хорошо вы работаете, если я одна, за какую-тонеделю сумела нарыть гораздо больше сведений, чем ваша сплоченная следственнаябригада.

— Понятно. Вот что, Кирилл Алексеевич. Я сейчас уеду наодну очень важную встречу. И если… Если я не позвоню вам завтра с утра…

Обычно деликатный Марич засопел в трубку. Это сопение,должно быть, выражало крайнюю степень волнения.

— Что значит — “если вы не позвоните мне завтра сутра”? Что вы задумали, Катя?

— Ничего криминального. Просто есть некоторыеобстоятельства, которые я хочу проверить.

— Не смейте, — вырвалось у него. — Ничего непредпринимайте. Вы слышите меня?

— Не надо орать, Кирилл Алексеевич. Я еще пока не вашаподчиненная.

— Катя. Я прошу вас… Если это как-то связано с деломвашей подруги… Вы должны поставить следствие в известность. Вы не имеете праванарушать закон. Это уголовно наказуемо…

— Вы мне угрожаете?

— Я просто хочу оградить вас от неверного шага… Я невыдержала и расхохоталась. Правда, смех получился не очень веселым.

— Кирилл Алексеевич, я сделала уже столько неверныхшагов… Думаю, вы все их зафиксировали… А насчет нарушения закона… В общем, выменя понимаете.

— Я сейчас к вам приеду.

— Меня не будет дома. А вы напугаете детей…

— Детей?

— Детей моей подруги.

— Они до сих пор у вас?

— А где они должны быть по-вашему? В детском доме?

Дверь на кухню приоткрылась, и полусонный Лавруха-младшийткнулся мне в колени.

— Ну, что ты, малыш? — я понизила голос до шепота.

— Это вы мне? — удивился на том конце проводаМарич.

— Нет, не вам. — Я снова обратилась к Лаврухе:

— Иди спать. Поздно уже.

Лавруха молча выпростался из моих объятий — совсем не техобъятий, в которые он страстно и отчаянно стремился, — и побрел в комнату.Глядя на его маленькую беззащитную спину, на пижамку со смешными котятами, яокончательно поняла, что не смогу не поехать на встречу с Жаиком.

— Катя! Вы слышите меня, Катя? Куда вы пропали?

— Я здесь, капитан. Пока еще здесь. Если я не позвонювам завтра утром, поинтересуйтесь “Школой телохранителей” на ОбуховскойОбороны. Они арендуют помещения у ДЮСШ олимпийского резерва. Запомнили? Школателохранителей и преподаватель школы Жаик Назыркулов.

— Подождите, Катя…

Но я уже повесила трубку.

Проклятый Снегирь, укатил именно тогда, когда он нужен мнебольше всего. Вдвоем мы бы справились со всем гораздо быстрее. Во всякомслучае, я смогла бы засадить его за “Мойдодыра” и хотя бы дети былиприсмотрены.

…Я была возле спортивной школы уже в начале двенадцатого.Запас времени был необходим мне на случай, если Жаику вздумается закончитьтренировку раньше. В кармане куртки лежал браслет Жаика, но я даже непредставляла себе, как смогу воспользоваться им. Я вообще слабо представляларазговор с ним. Я надеялась только на удачу, наитие и вдохновение. И своюспособность максимально собираться в острых ситуациях. Что и говорить, из менябы получилась отменная Никита в сумрачном питерском варианте. Не особеннощепетильная в средствах и достаточно умная. Отличный материал для спецслужб.Если бы не перспективы “Валхаллы”, в которые я все еще верила, можно было быпоиграть и в войнушку. Тем более что боевое крещение предстоит мне уже сегоднявечером.

Погасив фары “Фольксвагена”, я терпеливо ждала. Судя повсему, Жаик был строгим преподавателем и выжимал из своих подопечных все, чтоможно. Только около половины первого из дверей школы выпорхнули первыеласточки. Ученики садились за руль собственных автомобилей и отчаливали состоянки. Через каких-нибудь десять минут на стоянке почти не осталосьавтомобилей. Только пара “шестерок”, видавшая виды

"Мазда” и побитая “девятка”. Мой пижонский“Фольксваген” выглядел бельмом на глазу.

Еще спустя десять минут на пороге школы показался Жаик. Ясразу узнала его поджарую фигуру, узкий череп и традиционную привычкупрофессионально оценивать прилегающее пространство.

Жаик подошел к “девятке” и открыл дверь. После всехроскошных джипов и “Мерседесов”, за рулем которых он так долго отирался,“жигуленок” выглядел пародией на здравый смысл.

Пора.

Я нажала на сигнал, и “Фольксваген” издал короткий рык. Жаикмоментально обернулся, и в его движениях было столько готовности дать отпор истолько неуловимой грации, что я даже невольно залюбовалась им.

Приоткрыв дверцу, я высунула нос из машины. Не нужно пугатьказаха, а то он может и пистолет из-за пазухи вынуть. Не ровен час.

— Здравствуйте, Жаик. Узнаете меня? На непроницаемомплоском лице казаха не отразилось никаких эмоций.

— Здравствуйте.

— Нужно поговорить. Садитесь. Он вопросительно посмотрелна меня, но не сделал ни шага в мою сторону.

— Садитесь, Жаик. Я отвезу вас, куда нужно.

Когда он устроился на сиденье рядом со мной, я почувствоваласебя так неуютно, что мне сразу же захотелось выпрыгнуть из машины, упасть наземлю и положить руки за голову.

— Ну? — коротко спросил он.

Салон “Фольксвагена” медленно наполнялся запахами, присущимитолько Жаику: настороженность, близкая опасность и острое недоверие ко всему.Именно этот букет ароматов источали его сальные железы во главе с копчиковойжелезой.

Оставаться с ним в закрытом пространстве, да еще один наодин, было безумием чистой воды.

— Ну? — лексикон казаха не отличалсяразнообразием. — О чем вы хотели со мной поговорить?

— Может быть, поедем куда-нибудь? — робкопредложила я.

— Куда?

— Выпьем кофе. В машине как-то неудобно.

— Почему?

Потому что я боюсь тебя до обморока, сукин ты сын!

— Это не очень короткий разговор.

— По поводу Агнессы Львовны? — наконец-то Жаикпроявил хоть слабое подобие заинтересованности.

— В общем, да, — не стоит пугать его раньшевремени. Здесь, в совершенно безлюдном месте, это может выйти мне боком. —Мне хотелось бы кое-что узнать у вас.

— Я больше не работаю на Агнессу. Что ж,высокооплачиваемые крысы всегда бегут с корабля первыми.

— Где мы можем поговорить? — гнула я свою линию.

— Здесь недалеко есть одно место. Если хотите, можемотправиться туда.

Я бы отправилась куда угодно, я бы отправилась к черту нарога, только бы не ощущать рядом его гибкое, хорошо натренированное тело.