И мы двинулись дальше. До обрыва, видневшегося надверхушками деревьев, было примерно три четверти мили. Это небольшое расстояниемы преодолевали целый час, ибо приходилось всё время петлять, обходя топи.

Я сосредоточился на дороге.

Обойти болото справа; у серого валуна поворот; через двестишагов пересечь овраг (там Летиция споткнулась и чуть не упала); поворот налево;маленький водопад остаётся по правое крыло…

Видно было, что и остальные стараются запомнить путь.Проныра постреливал глазами во все стороны; Клещ шевелил губами, считая шаги отповорота до поворота; Летиция, умница, как бы обмахивалась париком, но при этомзаплетала на нём какие-то узелки.

Воздух в джунглях был пропитан жаркой влагой, мэтр Сальеобливался потом в своём плотном камзоле. Логан-то оставил накладные волосы вшлюпке, подол женского платья подобрал и засунул за пояс, так что виднелисьнанковые панталоны и веснушчатые щиколотки. По ним колотили ножны абордажнойсабли.

Гарри всё время говорил, говорил, сообщая массу полезных ибесполезных сведений. То ли забалтывал компаньонов, усыпляя их бдительность, толи просто не мог совладать с возбуждением.

— …Змей и хищных зверей на Сент-Морице нет, но опасностейхватает. В сезон дождей из земли вылезает уйма сколопендр. Их укус несмертельный, но чертовский болезненный… А вот под этим деревом садиться ни вкоем случае нельзя, — сказал он Летиции, когда все остановились перевести дух.— Пересядьте поскорей. Вы решили, что это яблоня? Нет, дружище, это манценилла.Находиться под ней опасно. С листьев может капнуть сок, а это чистейший яд!

Потом он принялся разглагольствовать о болотной лихорадке,главном биче этих мест. По мнению Логана, эту таинственную болезнь источалимиазмы болотного воздуха, оседающие в носу, поэтому, проходя мимо трясины,дышать следовало ртом.

Чушь! Я доподлинно знаю, что переносчиками малярии являютсякомары. Жаля человека, они впрыскивают в кровь болезнетворные частицы. Вотпочему я всё время летал над головой у Летиции и склёвывал гнусных кровососов.Не хватало ещё, чтобы моя девочка заболела! Я воспитан на цивилизованной пище ине очень-то люблю дичь, но должен признаться, что сент-морицкое комарьё имеетсочный и довольно приятный вкус, отдалённо напоминающий землянику со сливками.

Но вот мы вышли к краю горного массива. Он был невысок,сверху донизу испещрён трещинами — некоторые достигали десяти, даже двадцатифутов в ширину и представляли собою входы в очень узкие каньоны. Гарри повернулвправо от утёса, формой напоминающего круглую башню, и довёл нас доодиннадцатого по счёту ущелья.

— Пришли, — сказал Логан. — Тут припрятано кое-что полезное.

Он зашёл за небольшой камень и выкатил оттуда низенькуютележку на грубых колёсах.

— На этой штуке матросы докатили сюда от берега сундуки иинструменты. Дальше пришлось перетаскивать на себе. Нам с вами будет легче.Вынесем сюда наш ларь, один-единственный. Поставим на колёса и довезём долагуны… Ну, а теперь, ребята, подите-ка сюда.

Он достал из-за пазухи три чёрных платка, заранее приготовленныхдля этой цели, и завязал всем глаза, ещё раз строго предупредив, что прикончитвсякого, кто попытается подглядывать. Выстроил всех вереницей и повёл в каньон.

— Вы как слепые попрошайки с поводырём! — весело выкрикнулЛоган.

Действительно, было очень похоже.

Нелепая процессия двигалась очень медленно, потому что днобыло покрыто каменной осыпью. Ирландец с прибаутками командовал:

— Ногу повыше! Поворачивай влево! Теперь вправо! Живей,сороконожка, живей!

Кто-то постоянно спотыкался, чертыхался, вскрикивал.

— Хоть мне-то развяжите глаза! — взбунтовался мичман. — Яведь всё равно увижу эту часть маршрута, когда буду тащить с вами сундук вобратном направлении!

Ирландец почесал затылок, подумал и признал резонность этогосуждения. Платок с Проныры сняли, и теперь дело пошло несколько живей: штурманвёл под руку Летицию, мичман — писца.

Комаров в этой части острова не было, и работы у меняпоубавилось. Я просто считал повороты, а память у меня, надо сказать, отменная.Один раз я поднялся и пролетел над плоской верхушкой плато, изборождённоймногочисленными глубокими расщелинами. Там наверху росли кусты и носилисьстремительные птицы, похожие на ярко раскрашенных стрижей. Меня они облеталистороной. Когда я смотрел вниз, люди казались мне неповоротливыми жуками, елеползущими куда-то по своим скучным земляным делам. Мне подумалось, что я мог быпоселиться наверху, в этой чудесной поднебесной стране, и, может быть, обрестиздесь покой. Мысль была пустая, мимолётная. Я вернулся назад, к своей карме и ксвоей питомице.

Между прочим, когда я парил над плато, осматривая сеткутрещинообразных каньонов, я увидел, что наш — тот, по которому вёл компаньоновЛоган, — несколько отличается от остальных. Дно ущелья, хоть и засыпанноекамнями, было всё же ровней и чище. Должно быть, когда-то здесь проходиладорога, по которой из рудника к берегу доставляли серебро. Дорога эта делалазигзаги меж утёсов, уходя вглубь острова.

Штурман остановился возле прижавшегося к обрыву валуна,который при ближайшем рассмотрении оказался изваянием, грубо высеченным прямо вбазальтовой стене. Поросший мхом барельеф высотой в добрые двенадцать футовизображал круглоглазого толстяка, на животе которого был вырезан крест.

— Кто это? — спросил мичман.

— Святой патрон острова. — Гарри набожно перекрестился трираза подряд. — Когда-то здесь жили индейцы и поклонялись своему богу. Потомиспанцы их всех перебили, окропили идола святой водой и нарекли СвятымМаврикием. Проныра, ты остаёшься здесь. Это середина пути. Вот тебе хлеб и сыр.Воды можешь напиться из ручья. А рома не получишь, пока мы не вернёмся.

Проныра угрюмо озирался.

— Почём мне знать, что вы не сговоритесь между собой и невытащите из сундука самое ценное?

— Не бойся, там хватит на всех. Нет смысла красть помелочам, — уверил его Логан. — Ты сможешь нас обыскать, если захочешь.

И мы пошли дальше, только теперь ирландец вёл под локтидвоих. Шпага, висевшая на боку у Летиции, билась о камни.

За первым же поворотом Логан остановился, прошептав:«Тс-с-с», и спрятался за выступ.

Очень скоро послышались крадущиеся шаги. Из-за углавысунулась физиономия Проныры — и побледнела, наткнувшись на обнажённый клинок.