— И ещё телефонограмма, пришла с резервного коммутатора в Аламбуке.

— Полковник, — голос своего лучшего ученика Ониго не спутал бы ни с чьим, — я буду краток. Эксперт схвачен; что с ним — мне неизвестно. Я пока на свободе, но шансов на возвращение мало. Мы выяснили, что у чёрных есть сквозное орудие. Приступы в граде — от лучевого прицеливания. Орудие стоит в шахте к северу от свалки кораблей, за грядой холмов; к нему идут несколько линий подачи энергии. Жду ответа. Конец связи.

Прослушав послание, Ониго некоторое время молчал, погружённый в тяжкие думы. Один агент потерян, другой близок к этому, а их находка... надо звонить Сёгану. Не как доброму приятелю, а как члену Триумвирата.

— Внимание. Вы открываете канал экстренной связи. Ваш доступ должен быть обоснован, — предупредил нежный девичий голосок.

«Да», «да», — подтвердил Ониго нажатием сенсора.

— Сёган, это Ониго, шеф отдела исследований.

— Слушаю.

— По моим данным, Аламбук располагает сквозным оружием; наши проблемы в последние три луны связаны с его испытаниями.

— Золотой Луч, это весьма серьёзное заявление. Вы должны осознавать, что я не имею права его игнорировать.

— Да, мне знакома схема оповещения для таких случаев.

— Я обязан поставить в известность остальных триумвиров и объединённое командование Трёх Градов.

— Совершенно верно.

— Это означает приведение армии Триумвирата в боевую готовность.

— Ничего другого нам не остаётся. Если я правильно помню, наличие у противника сквозного оружия снимает запрет на планетарную войну и вооружённые акции вдали от Ньяго.

Триумвир от Эрке не зря носил переходящий титул Банкира. Мыслил он не личным кошельком, а градской казной. Кроме того, Сёган был сугубо гражданским лицом и придирчиво следил за бюджетом оборонного ведомства.

— Что, если ваша информация неверна? Подготовка и перемещение воинских частей, активный боевой режим орбитальных объектов — это колоссальные расходы. Мы не можем пойти на крупные внеплановые траты по одному лишь подозрению.

— Я посылал лучших своих спецов. Судя по всему, они не вернутся.

— Думаете, меня прельщает слава политика, развязавшего войну?

— Сёган, как бы ни выглядели мои сведения, потери у града — реальные. Я уже докладывал на совете, что они могут иметь техногенную причину, но сквозное оружие не рассматривалось; мы считали — оно вне пределов возможного. Теперь делом занялись сведущие люди, они докопались до сути. Сёган, надо решать. Возможно, смерть двух преосвященных отложит очередную атаку, но не отменит её.

— Высшие миры скажут, что мы использовали надуманный предлог, чтобы дать разгуляться нашей военщине. Последуют санкции, а наша экономика и так непрочна.

— Я готов лично возглавить десант в указанный специалистами район и обшарить там все старые шахты. Дайте мне два часа, я подберу людей и вылечу.

— В вашей готовности пожертвовать собой я не сомневаюсь. Но в случае войны жертв будет неизмеримо больше. Прибавьте раненых и их лечение. Восьмириады крин, даже квадратные мириады...

Спорить с Сёганом, говорящим о казённых деньгах, — напрасное занятие. Но Ониго укрепился в том, что добьётся от триумвира однозначного решения или подаст в отставку.

— Сёган, по регламенту я должен дождаться вашего ответа, не прерывая сеанса связи. Либо вы мне доверяете, либо я не могу занимать свою должность.

— Какое счастье, Золотой Луч, что связь голосовая и я вас не вижу. Иначе возникло бы ложное мнение, что вы сглазили Сёгана, и он отдал приказ, повинуясь взгляду. Вот мой ответ: я передаю сведения в Триумвират и рекомендую действовать согласно вашей информации. Приготовьте сводку для командования. Вскоре они соединятся с вами.

— Слушаюсь, Сёган.

Отключив связь, Ониго мысленно ответил Папе:

«Ты прав, Мусултын, — час настал».

Помещение, в котором заперли Форта, именовалось «зиндан». Он был поражён, услышав команду «В зиндан его!», отданную Зуреком, когда Мусултын дозволил сыну сестры распорядиться насчёт пленника.

Последний раз это слово встречалось Форту на Планете Монстров — так подневольные рабочие на рудниках называли свои подземные жилища, — а впервые оно попалось ему в прошлой жизни, в очень откровенном комиксе «Шейх и Шейла», где тоже означало застенок под землёй. Шейх был типичным уроженцем Альты — горбоносый жгучий брюнет, жестокий, порочный и коварный, какими изображала альтийцев федеральная киноиндустрия. Скорей всего, чёрные подцепили словечко именно у альтийцев — или в очагах межвидовой толкотни вроде Купер-Порта, или в пиратских оазисах Шарового скопления.

Форт ожидал увидеть зарешёченную яму, где узники живут в обществе жаб и змей или, с поправкой на Ньяго, в компании викусов и гребнистых трупоядок. Предел пределов, ниже его только геенна. Тоскливый вой, звон кандалов, едав бадье, спускаемой на верёвке...

Ничего подобного. Конечно, зиндан располагался ниже резиденции Мусултына, но тут было сухо и даже светло. Вдоль короткого тоннеля прохаживались охранники и тянулись ряды опускных щитов, выломанных из судов разных моделей и цивилизаций. За поднявшимся щитом и уехавшей вверх решёткой Форту предстала невысокая кубическая камера.

— Наблюдать круглые сутки, — давал указания охране Маджух, провожавший Форта в узилище. — У камеры всегда должны быть двое с оружием наготове. Свет не гасить. Возможно, он умеет исчезать из виду, — не паниковать и не поднимать решётку, он вскоре покажется. Ближе сажени никого не подпускать. Посетителей сканировать на оружие при входе в тоннель, отнимать телефоны и средства видеозаписи.

— Какие посетители? — обернулся Форт за решёткой.

— Какие придут. По четыре крины со взрослых, по одной с детей. Не каждую ночь Pax Пятипалый бывает в зиндане; люди должны в этом убедиться... Если кто-то попытается напасть на пленника — щит опустить, нападавшему поддать пинком под хвост, а всей очереди объявить, что камера на час закрыта. Деньги за несостоявшийся осмотр не возвращать.

— Родич, — Форт ещё раз осмотрел камеру, — а ведь приговорённым полагаются особые поблажки.

— Тебя будут хорошо кормить.

— Нет, в смысле развлечений.

— Могу прислать рабыню. Правда, не всякая даже за деньги согласится.

— Интим не предлагать. Я хочу телевизор или... что-нибудь почитать. Лучше эйджинское, федеральное.

— Ты слишком долго якшался с Рослыми, кой. — Маджух приблизился к решётке; голос его звучал скорее доверительно, чем с упрёком. — А ведь по природе ты ближе к нам, а не к ним. Папа влил тебе свою кровь...

«Все растворимые соединения хрома ядовиты!» — вскричал из памяти справочник по химии.