глаза. Разговор с Лирой дался куда тяжелее, чем представлялся. Хуже я себя чувствовал, лишь когда был уверен, что кадар убил Амаль. Амаль… Похоже, этой ночью мы так и не поговорим.

Не знаю, сколько еще просидел вот так – сверля невидящим взглядом потрескивающий камин. Я не хотел возвращаться в корпус навиров, глупо оттягивал миг, когда покину этот дом навсегда, так и не посмотрев на нее перед отъездом. Девушка, разрушившая все, что я построил. Воплощение огня, которое я осмелился схватить голыми рукам и, конечно же, обжегся. Та, кто заняла собой каждую из моих мыслей. Я молил Владыку увидеть ее еще хотя бы раз. И он меня услышал.

Глава 19. Утопая в прощании

Амаль

Я вновь вывалилась из горнила, но сделала это почти с изяществом. Заслонку вышибать не пришлось, поскольку ее заботливо убрали. Моего прихода ждали – Герш суетливо мерил шагами избу и при виде меня встрепенулся, будто к нему из печи сошел сам Творец.

– Амаль Мансур, слава великому Аждархе! Я боялся, что вы не придете! – Его темные глаза нервно шарили по моему лицу. В прошлый раз глава общины выглядел куда спокойнее. Неужто и вправду волновался, что ритуал кормления Аждархи сорвется?

Я отряхнула свою излюбленную черную форму от сажи, еще больше ее размазав, и велела Гершу вести меня к озеру.

– У нас все готово, не сомневайтесь, – лепетал он, услужливо открывая дверь.

Знакомая поляна, окруженная громадными соснами и освещенная факелами, приветствовала меня безмолвием. Здесь царствовала тишина, даже ветер не гулял в ветвях. Только снежинки неторопливо опускались с неба, оседая на моей макушке и путаясь в косе, а еще тая на носу. Герш выхватил из металлических подставок два факела и вручил один мне. Наверняка берег мои силы, чтобы хватило великому Аждархе. Я нервно хмыкнула и последовала за ним уже знакомой дорожкой.

Сердце колотилось в груди с силой бешеного зверя. Тело вновь требовало капель Мансура, но даже если бы они у меня остались, я бы не притронулась к пузырьку. Да, настойка дарила покой в мыслях и на сердце, но зависимость, появившаяся совсем незаметно, здорово меня пугала. Особенно после ночи народного бунта, когда я, наглотавшись капель сверх меры, ощутила, что могу сжечь всех этих людей и не поморщиться. Да, за день я приняла слишком много, но разве можно продолжать и дальше дурманить разум, превращаясь в равнодушное чудовище? Меня и без того им считали.

Чем ближе мы подходили к озеру, тем теплее становилось. Я старательно освещала себе дорогу, страшась наступить на змей. Их ползло к Аждархе гораздо меньше – видимо, все, кто мог, уже ждали своего царя у озера. Еще издалека я заметила множество мельтешащих среди ветвей огоньков. Похоже, для проведения ритуала собралась вся община. Сердце забилось еще быстрее, хотя быстрее, казалось бы, уже некуда.

От озера исходило тепло, и потому пришлось стащить с себя дублет. Герш последовал моему примеру и снял тулуп. Вскоре мы вышли на открытую местность, кишащую змеями. Они занимали мерзкими телами каждый вершок земли, наползали друг на друга и сплетались в клубки. Два десятка жителей общины ждали нас у озера, и каждый держал в руке факел. Если в прошлый раз их одежду скрывали тулупы, то сейчас я изумленно переводила взгляд с одной вышитой рубахи на другую. Сколько же времени здесь тратили на рукоделие? И каждый, каждый узор напоминал о змеях!

Я пыталась высмотреть среди жителей общины Наву, но так и не сумела. Неужто чужачку не взяли с собой на озеро? Как ее приняли? Не обижают ли?

У берега расчистили убегавшую прямо к воде дорожку. С замиранием сердца я разглядела то, чего не заметила в прошлый раз – вкопанный в самое дно деревянный столб. И именно к нему вела дорожка. А в руках уже знакомой дородной женщины с платком на голове я увидела веревку, отчего нервно сглотнула.

Меня привяжут к столбу? Если убежать сейчас, будет ли это так уж недостойно каана? А если скажу, что титул каана мне не очень-то и нужен? Но мне нужен был Аждарха, и он должен познакомиться с моей магией, распробовать ее. Почему рядом нет Эрдэнэ? Сейчас бы не помешали его отвлекающие шуточки.

– Амаль Мансур, пора. Время не ждет. Час после полуночи самый сильный, – поторопил меня Герш.

Я это знала. Хоть что-то из науки Мауры отложилось в моей буйной голове.

– Разуйтесь и зайдите в воду. Мы привяжем вас к столбу.

Герш стушевался, поймав на себе мой взгляд. Наверное, там волной поднималась истерика.

Меня точно не утопят? Не оставят ли привязанную дожидаться, пока мое тело обовьют змеи, как обвивали обескровленные кадаром трупы в Вароссе? Неужто у этого столба умерли все те пропавшие люди?

Я дрожащими руками сняла сапоги, стащила носки, едва не запутавшись в завязках, и ступила на дорожку. Под ногами ощущалась теплая каменистая почва. Сколько же заточенной магии источал Аждарха! И сколько же силы он может дать, освободившись! Дать мне! И стать для меня гарантией мира.

Я ступила в теплую воду и едва не поскользнулась на камне. Штаны противно намокли и липли к ногам. С каждым шагом столб приближался. Люди на берегу затянули тихую песню, которая отдалась гулом где-то под ребрами. Незримая магия крылась даже в тихих словах колдунов, с рождения впитавших веру в великого Аждарху.

Герш следовал за мной с мотком веревки.

– Зачем вы привязываете меня? – наконец осмелилась я спросить.

– Отдавать силу больно. Вы можете лишиться чувств и утонуть, выйти из печати и убежать, тем самым разрушив таинство обряда, – извиняющимся тоном ответил Герш и приступил к делу.

Я прислонилась спиной к столбу, а глава общины крепко обвязал меня веревкой. С каждым витком внутри поднималась не просто истерика, а паника, сравнимая с предсмертным ужасом. Что же это за боль, если потребовалось привязать меня так крепко?

Тем временем песнь набирала силу, разливалась над озером, соединяя два десятка голосов в один. Я с изумлением узнала старонарамский язык. Они знали старинные заклятия! Пришлось закрыть глаза и затаить дыхание, чтобы от страха не выблевать ужин. Вряд ли Аждарха оценит такое угощение.

Чем дольше лилась песнь, тем сильнее нарастало внутри напряжение, а в носу щипало от явственного запаха гнили. Темное колдовство. Кровь стучала в висках и распирала сосуды. Сердцу вдруг стало тесно в груди, как