Но с этим не захотело мириться большинство баронов, привыкших к вольностям и привилегиям дворянского сословия. К тому же запрет на работорговлю лишал их значительных – по акадийским меркам – доходов. Выход из ситуации они видели лишь один: поднять бунт.

Король, в свою очередь, кинул на восставших свою гвардию и китежских наёмников. Объявлять мобилизацию Филипп не стал, видя в ветеранах-акадийцах непредсказуемую силу, вполне способную после победы над баронами скинуть заодно и самого короля. С китежцами такого исхода опасаться не приходилось.

– Прям даже зависть берёт, – продолжал Рам, прихлёбывая кофе.

Судя по лицам и взглядам Ракши и Грэма, в данный момент зависть брала отнюдь не Костаса. Так же, как и желание прибить издевающегося гада.

– Вам, оперативникам, не нужно лазить по мангровым болотам, – вдохновенно продолжал Костас, старательно делая вид, что не замечает, как собеседники смотрят на кружку с кофе в его руке, – всё в цивилизации. Налаживать агентуру, отлавливать баронских стукачей… Лафа! Правда, не ожидал, что ты, о дочь моя, окажешься в рядах рыцарей плаща и кинжала!

– Рыцарь у нас он, – Дана пихнула локтем Грэма, – а я верный оруженосец. Рублю тех, кто нашего рыцаря с коня стащить нацелится, завершила она

В отделе контрразведки Ракша занимала должность «физика» – так в шутку называли офицеров группы физической защиты. Причём в группу её взяли сразу, едва изучив послужной список.

– Какие времена настали, – с усмешкой добавил Нэйв. – Теперь прекрасная дама прикрывает спину рыцаря, сражающегося во имя неё.

– Ты б меньше этой спиной заслонял всяких гадюк, пустивших слезу, я бы за неё не волновалась, – без тени улыбки сказала Дана.

– Работа у нас, рыцарей, такая, – Грэм взял её за руку. – Тем более когда гадюка просит жалобным голосом: «Не убивай меня, я тебе ещё пригожусь!» И держит слово.

– Вылитый Иван-дурак, – вздохнула Дана, но руки не отняла. – А потом ищи тебе мёртвую и живую воду.

– Ладно, черти снежные, грейтесь мечтами о пляжах Акадии, – Костас отсалютовал им чашкой. – До связи.

Отключившись, Рам задумался над тем, как провести оставшийся день. Всё же выходной для командира учебного полка, принявшего свежую партию курсантов, – уже роскошь, а уж начавшийся вот так – просто, а не со звонка дежурного, докладывающего об очередном происшествии, – роскошь вдвойне.

Словно подслушав его мысли, запиликал коммуникатор.

«Сглазил», – мрачно подумал Костас, но удивлённо моргнул, глядя на незнакомый номер и очень даже знакомое лицо, высветившееся на экране. Арора Зара, собственной персоной.

– Госпожа Зара? – Костас поражённо воззрился на идиллийку. – Что вы здесь делаете?

Связь в реальном времени могла значить лишь одно: Зара или на Китеже, или на его орбите, на одной из станций-терминалов, к которым пристыковывались пассажирские корабли.

– Прибыла в длительную командировку на Китеж, – улыбнулась собеседница.

Она изменилась: взгляд больше не лучился счастьем и любовью ко всему миру, улыбка стала сдержанной и немного печальной. Но Рам радовался и этому. Жива.

Арора так и не связалась с ним после отъезда из Зелара, да и Костас не пытался её разыскать. Тогда идиллийка была на грани и ему меньше всего хотелось подтолкнуть её к маленькому плоту, цветам и яркому огню посреди озера.

– Командировку? – Костас растерянно моргнул, пытаясь сообразить, какие дела могли привести идиллийского мэра на Китеж.

Хотя… Вряд ли руинам, оставшимся от Зелара, требовался руководитель.

– Корона поручила мне расширение торговых отношений с Китежем, – правильно истолковала его замешательство идиллийка. – И контроль за строительством и введением в эксплуатацию нового купола с идиллийским центром развлечений. На этот раз я руковожу вторжением на вашу планету.

Шутка получилась грустной, но Костас поймал себя на том, что улыбается. То ли потому, что Зара могла шутить на эту тему, то ли потому, что ему нравилась мысль о том, что идиллийка теперь какое-то время проведёт на Китеже.

– Самая приятная экспансия в истории человечества, – искренне сказал он. – Могу поспорить, что каждый житель нашей планеты сочтёт своим долгом встретиться с захватчиками лицом к лицу.

– Вы можете стать первым героем, – сообщила идиллийка и на экране высветились координаты.

Одеваясь, Костас побил все уставные нормативы.

– За старшего! – привычно бросил он «танцору», выскакивая за дверь.

Арора звонила ему прямо из космопорта, где Рам и застал идиллийку на одной из посадочных площадок. Зара сидела на бронеколпаке деактивированного «Октопуса», автоматической огневой точки со снятым вооружением, наблюдая за разгрузкой шаттла.

«Октопус» – как и множество его собратьев – установили с началом войны между Доминионом и Союзом, когда войска Китежа были приведены в полную боевую готовность на случай, если одна из сторон решит расширить зону боевых действий. Тогда такой сценарий казался весьма вероятным, особенно со стороны Доминиона. Теперь же огневые точки потихоньку демонтировали, увозя обратно на склады.

Странное соседство: идиллийка и оружие. Странное и неправильное. Контраст усиливала одежда Ароры – как всегда красивая и не слишком практичная в условиях Китежа. Тут больше пригодился бы комбинезон из «умной ткани» с подогревом – город под куполом не мог похвастаться жарой. Даже в жилых секторах температура на «улицах» не поднималась выше пятнадцати градусов, а уж на посадочных площадках космопорта не доходило и до десяти.

Зара куталась в тёплый плед, очевидно, одолженный кем-то из служащих космопорта, и с детским удивлением на лице рассматривала пар от собственного дыхания.

Стоило китежцу приблизиться, как идиллийка вздрогнула и повернула голову. При виде Костаса она заметно расслабилась, а на губах Ароры появилась тень былой счастливой улыбки.

– Оделись вы не по погоде, – заметил Костас.

Перемены, произошедшие с Аророй, вызывали у полковника закономерное чувство вины.

– Парадокс, – вздохнула идиллийка. – Я так много читала о вашей планете, экономических отношениях, особенностях сельского хозяйства и продовольственных нуждах, что средняя температура в жилых куполах просто вылетела из головы. Оно и к лучшему: я заказала принятую у вашего народа тёплую верхнюю одежду. Это ведь будет уважительно – носить то, что принято в вашей культуре?

– Лучше оставайтесь собой, госпожа Зара, – сказал Рам, снимая бушлат и накидывая на плечи идиллийке. – На своих мы насмотрелись вволю.

Для него, коренного китежца, остаться при температуре в плюс пять градусов одетым в полевой комплект с термобельём, вовсе не казалось дискомфортным.

Идиллийка благодарно улыбнулась и подвинулась, освобождая место рядом с собой на пледе. Костас уселся на нагретое её теплом место.