Чимбик напрягся. Вот оно – то самое «но», которого он так опасался. Понятно, что люди выставят определённые условия, но какие? Не проиграют ли репликанты, отказавшись от бунта? Может, Динамит был прав – и стоило начинать восстание?

– Дисциплинарный Устав един для всех, – Альбор посмотрел Чимбику в глаза. – В случае бунтов, преступлений в отношении мирного населения – виновных солдат расстреливают. Вас же ликвидируют всех, ибо выяснится, что генерал-майор Кнехт был прав, и вы действительно можете стать опасны и неконтролируемы вне зависимости от внешних факторов.

– Единичные случаи неизбежны, – подал голос генерал-полковник Ямасита. – Мы переводим сюда всех репликантов. Каждая из групп обучалась в определённой среде, со своими особенностями. Некоторые – в очень жёстких условиях.

– Это уже проблемы командования, – усмехнулся Густав. – Пусть полковник Стражинский и майор Савин докажут правоту своих утверждений.

– Кстати, о командовании, – подал голос Кнехт. – В формируемую дивизию понадобятся младшие офицеры. Командиры взводов и прочие лейтенантские должности. Не корпоратов же тащить.

– Не вижу проблемы, – отозвался Альбор и обратился к Стражинскому: – Господин полковник. Отберите в бригаде тех сержантов, которых считаете самыми подходящими для должностей командиров взводов. Отправим их на офицерские курсы. Этих двоих, – генерал-адмирал указал на Чимбика и Стилета, – обязательно. На освободившиеся места командиров отделений определите наиболее подготовленных рядовых. Как вот этот болтун, – он кивнул на Блайза.

– Есть, – отозвался Стражинский.

«Мы станем офицерами?» – даже сообщение через имплант передавало изумление Стилета.

– Надеюсь, вы понимаете, что в случае неудачи эксперимента первыми пойдёте под расстрел? – спросил будущих лейтенантов Альбор.

– Так точно! – хором отозвались Чимбик и Стилет.

– Вы, к слову, тоже, – Густав по очереди оглядел Стражинского и Савина. – Как ответственные лица, убедившие меня в продолжении программы. А вас, господин Дариус, как гражданское лицо просто снимут с должности и отдадут под суд. При условии, что вы доживёте до этого момента, если репликанты слетят с катушек.

Идиллиец кивнул и сказал:

– В этом случае мне нужна возможность влиять на процесс. Как насчёт создания службы адаптации репликантов? Эмпаты лучше прочих смогут отследить настроения.

– Хорошо, – согласился Альбор. – Психологи и так обязательны в штате подразделения. Вот вашими людьми и укомплектуем, чтобы не плодить лишние отделы.

– Тогда позвольте сразу же посоветовать способ улучшения психологического климата репликантов, – широкой улыбке идиллийца позавидовали бы звёзды голофильмов. – Освободите одного из них прямо сейчас. Он станет символом возможного счастливого будущего для остальных и гарантией серьёзных намерений Доминиона.

Генерал-адмирал ненадолго задумался и кивнул:

– Хорошо. Сержант Чимбик. У вас есть кто-то, кого вы готовы назвать прямо сейчас?

– Так точно, господин генерал-адмирал! – без колебаний отозвался Чимбик.

Планета Идиллия. Военная база «Эсперо-1»

Первым, кого увидел очнувшийся на госпитальной койке Динамит, был Чимбик. Стоя у стены, он сверлил собрата неприязненным взглядом.

– Предатель, – рыкнул Динамит, вскакивая на ноги. – Шавка помоечная!

– Заткнись! – припечатал Чимбик и протянул взбешённому собрату планшет. – Прочти.

– Что это? – едва не сплюнул тот.

– Твоя свобода, – глядя ему в глаза ответил Чимбик. – И залог свободы всех наших братьев.

– Что?! – Динамит выхватил планшет и уставился в текст на экране.

По мере прочтения злость утихала, уступая место растерянности.

– Ты теперь первый репликант, уравненный в правах с людьми. И если не сумеешь обуздать свою злобу – станешь последним и лишишь такого шанса всех братьев.

Динамит опустил руку с планшетом. Прочитанное не укладывалось в сознании. Даже злиться на Чимбика уже не получалось. Происходящее было попросту невозможно. Наверное, удар по голове был слишком сильным.

– Что произошло? – наконец спросил он.

– Нам дают возможность остаться на Идиллии и честной службой заработать себе свободу, – сообщил Чимбик. – Шаг за шагом.

– Мы могли взять свободу силой! – уже без былого запала возразил Динамит.

– Мы могли попытаться, – согласился Чимбик. – Возможно, нас даже приняли бы на Тиамат. Возможно, мы не потеряли бы слишком много братьев, осваиваясь в мире смерти. При определённом везении Доминион не разнёс бы планету за укрывательство беглого имущества. Но это было наше решение, не всех братьев.

Чимбик подался вперёд, глядя Динамиту в глаза.

– Чем мы с тобой лучше корпоратов или Доминиона, если будем решать, как жить каждому из них? Теперь у них есть возможность самим выбирать судьбу. Если ты не предпочтёшь пойти на поводу злости и лишить их этого шанса.

Планета Идиллия. Город Арбаро

Колонны войск Союза маршировали к шаттлам под звуки маршей. Солдаты возвращались домой.

– Не допустили ли мы ошибку, – тихо заметил Ямасита, – запустив слух, что это их сопротивление вынудило Доминион подписать мир?

Он, Густав Альбор и Дариус сидели на трибуне, возглавляя группу наблюдателей Доминиона, прибывших проконтролировать вывод союзовских войск с Идиллии.

– Теперь эти солдаты чувствуют себя победителями, – продолжал генерал-полковник. – Вернувшись домой, они разнесут этот бред. Это может создать плохой прецедент, породив мнение, что с нами можно разговаривать с позиции силы.

Альбор посмотрел на взлетающие шаттлы.

– Пусть радуются, – сказал он. – Нам это на руку. А вот Союз ждут потрясения. Из кого набраны рядовые и сержанты? Беднота с Нового Плимута, голодранцы из эдемских трущоб, нищие крестьяне Акадии, вечно голодные гефестианцы и бейджинцы. Они видели жизнь на Идиллии и попробовали её на вкус. И он им понравился. А теперь им предстоят возвращение домой, демобилизация и возвращение к прежней жизни. Сладкий аромат победы быстро развеется, уступив место горькому осознанию того, что лично для них ничего не поменялось.

Густав ненадолго замолчал: мимо трибуны прошёл батальон гефестианцев, радостно горланящих песню про Джонни, вернувшегося домой25.

– Солдатам, не испугавшимся нашей военной машины, – продолжил генерал-адмирал, глядя вслед прошедшему батальону, – придётся возвращаться к прежней жизни. И если гефестианцы и бейджинцы с их устройством общества станут лишь усерднее трудиться, чтобы подарить следующим поколениям цветущий мир, то остальным придётся хуже. Акадийцы, плимутцы, эдемцы зададутся вопросом: почему мы так живём? Ведь наши планеты не хуже Идиллии. Тогда почему одни – в золоте, а другие – в дерьме? Причём задавать этот вопрос будут уже не замордованные бедняки, а ветераны, прошедшие горнило самой страшной войны в истории Союза. Люди, которых уже не испугаешь полицейской дубинкой.