– Великий народ Парфагона! – вышел вперед Питер Калица, отчего весь город погрузился в мертвую тишину, – после многолетних предательств и страданий, которые обрушились на наше королевство, мы вновь обрели надежду на светлое будущее и мирное существование. Согласны ли вы считать своим королем героя, воина, легата и главнокомандующего Королевской рыцарской армии Томаса Юрга и быть ему верными и преданными подданными до последней капли вашей крови?

Восторженный рев толпы, кидающей вверх цветы, маленькие чепчики, широкополые шапки, шапероны и даже тяжелые сверкающие на солнце шлемы, оглушил весь город. Среди этого радостного рева можно было отчетливо расслышать недовольное гудение, свист и ругательства, но это уже ничего не меняло. Умиротворенный Томас медленно подошел к улыбающемуся Капице, которому один из офицеров подал в руку строгую и угловатую золотую корону без каких-либо излишеств:

– Объявляю легата Томаса Юрга королем великого Парфагона Томасом Первым! – громко прокричал канцлер, осторожно надевая корону на высокого рыцаря и с трудом себя слыша от бешеного рева ликующей толпы:

– Да здравствует король!

– Да здравствует Парфагон!

– Да здравствует Томас Первый!

Коронованный селянин повернулся к преданным ему парфагонцам и со слезами на глазах произнес будоражащую сердце клятву:

– Я торжественно клянусь, что буду добросовестно служить великому Парфагону и в полную меру моих сил буду поддерживать, охранять и защищать всех его жителей и все подданные ему территории.

– Да здравствует король!

– Да здравствует Парфагон!

– Да здравствует Томас Первый!

После долгого и бурного приветствования своего народа, покрасневший от волнения король в сопровождении своей лучезарной жены проследовал под аркой с барельефами в свой замок, где направился в величественный тронный зал. Там, среди широких мраморных колонн и огромных люстр, ожидали многочисленные слуги и длинные столы с праздничными угощениями для самых высоких персон столицы. Все еще дрожащий Томас поднялся по ступенькам к возвышающемуся трону, огромная позолоченная спинка которого имитировала по форме жаркое пламя, и после некоторого колебания присел на его черное кожаное сидение, практически не почувствовав ничего необычного, вопреки собственным тщетным надеждам и ожиданиям. В глазах окружающих он стал богом, а сам как никто другой понимал, что остался простым наивным мальчишкой, глупым деревенщиной, даже когда своим нежным и мягким местом присел на такое легендарное и важное седалище.

Первые дни молодого короля прошли как в беспросветном тумане. Если раньше в его простой жизни было не так много забот, как он отныне отчетливо понимал, то теперь он должен был с раннего утра до позднего вечера решать самые необычные проблемы жизни королевства, о существовании которых раньше и не подозревал. Хотя большинство вопросов продолжал контролировать сохранивший свой пост канцлер Питер Калица, самые принципиальные проблемы и общую политику управления, а также детали подготовки к скорому вторжению все равно нужно было решать самому Томасу. Во всем этом он пока плохо разбирался и потому каждый шаг давался с большим трудом, ведь теперь рядом не было всегда готового подсказать или помочь опытного Нильса.

Когда самые критичные вопросы и задачи были сняты, он все же решил подробнее поговорить со всегда спокойным Капицей и понять, что же реально происходило на Селеции до его коронации. Они встретились в круглой комнате Королевского совета, где Томас уже без чужой подсказки занимал свое законное место в самом удобном кресле во всей столице, хотя до сих пор не отказался от простого синего рыцарского камзола:

– Питер, вы будете со мной откровенны?

– Нет смысла что-то скрывать, Ваше величество, – как всегда мягко ответил Калица и вежливо улыбнулся своим исхудавшим и уставшим за последние бессонные ночи лицом.

– Мне показалось или Альберт и вправду уничтожал население просто так, без реальной надобности его чертовой системы?

– Когда?

– Ну, последний год точно.

– Все непросто, Ваше величество.

– То есть, это правда? Что за бред?! – встрепенулся Томас. – Они с ума посходили? Абсурд!

– Понимаете…

– Неужели и тут есть какое-то объяснение?

– Это сложная тема.

– Нет никакого оправдания! Это невозможно.

– Согласен. Но все сложнее.

– Ну?

– Ваше величество, этот разговор пока может зайти только в тупик. Смысл сейчас говорить о том, что было в прошлом, если нас не будет в будущем?

– Эти вечные загадки!

– Вы теперь король. Это все пока не важно.

– Зачем же мы с вами тут собрались?

– Элизабет.

– Понятия не имею, что с ней делать.

– Я знаю.

– И что же? – неприятно удивился Томас, понимая, что не все улавливает в логике хитрого канцлера, соответственно, не все знает в своем же королевстве.

– Нужно усилить охрану и обеспечить ее гарантированное выживание в любой ситуации.

– Хм, кому она нужна, пока они не напали? Мы будем ее спасать от королевы Марии?

Новоиспеченный король наивно рассмеялся своей шутке, но на окаменевшем лице канцлера не возникло ни единой усмешки. Более того, оно стало еще серьезней, а во всегда вежливом голосе появились редкие для него нотки строгости:

– Вы пока этого не понимаете, но Элизабет – это самое ценное, что у нас есть.

– Как это может быть? Я вам приказываю доложить все, как есть!

– Как только мы отобьемся от Арогдора, я обещаю все рассказать. Но сейчас вы просто должны понимать, что Элизабет является смыслом нашей жизни и она всегда в опасности.

– Дочь свергнутого Альберта является смыслом моей жизни? Это уже ни в какие рамки не входит, – обреченно вздохнул Томас. – Чем вы тут вообще занимаетесь? Что это за бред?

Вдруг громко раздался знакомый писк. Вспомнив, где его уже слышал раньше, взбудораженный король вскочил с кресла и почувствовал, как волосы на его массивном теле содрогаясь поднялись от животного ужаса.

– Все хорошо, Ваше величество! – лишь смеялся Калица. – Это просто Связь.

– И?!

– Похоже, Альберт добрался до вулкана, и хочет нас поприветствовать.

– Он в Арогдоре, а мы здесь?

– Да.

– Как он поприветствует нас? Я не хочу.

– Понимаю Ваш страх, но нужно идти ему навстречу и привыкать.

– Зачем мне привыкать к этой дряни?