– Значит, к Великому Лорду вы симпатии не питаете, а этот… Райн – так достойный объект для заботы. Странные у вас вкусы, конечно, – зло сощурилась Аин.

Руки Уртики так и замерли, не дочертив очередной символ. Усталые малахитовые глаза посмотрели с осуждением и странным, едва уловимым оттенком невысказанной боли. Аин было подумала, что ее сейчас отчитают за грубость и неуважение, но Уртика молча отвернулась и продолжила прерванное дело.

Такие вот немые укоры Аин не любила даже больше обычных нравоучений, потому что после них повисала давящая тишина. А выразительным молчанием Уртика владела просто в совершенстве.

Не в силах это терпеть, Аин развернулась и направилась было к двери, но ее неожиданно остановили. Быстро скользнув рукой в карман брюк, Уртика достала оттуда небольшой флакон и не глядя кинула его Аин. Та ловко поймала. Во флаконе плескалась почти бесцветная синеватая жидкость, чуть отливавшая серебром в тусклом свете.

– Не злоупотребляй, – строго сказала лекарь. – В обычной ситуации дала бы только под ответственность Анса, а сейчас надеюсь на твое благоразумие.

– Ну что вы, – улыбнулась Аин, уже выглядывая из-за двери, – вы же знаете, что благоразумие – это не ко мне.

Дорога в сад была Аин уже давно знакома, да и заблудиться в Рейнгардском замке куда сложнее, чем в Сторградском. Тот, кто научился не блуждать там, выберется из любого лабиринта.

По дороге она наткнулась на Лорда Райна. Так глубоко задумалась, что почувствовала его приближение слишком поздно, чтобы успеть куда-нибудь свернуть и избежать встречи. Лорд Рейнгардский прошествовал мимо нее, скользнув лишь коротким взглядом— так, будто она была пустым местом. Аин ответила ему тем же, послав в Моркет все правила приличия. И самого Райна вслед за ними.

Петляя по бесконечным коридорам, которые приходилось преодолевать на пути к саду, Аин пыталась утихомирить вскипевшую в ней злость. Получалось плохо. В голову лезло то, что Аин тщетно пыталась забыть вот уже почти пять лет. Навязчивее всего почему-то оказалась дурацкая полусказочная история об основании Рейнгарда, которую когда-то ей рассказывал сам Райн.

Легенда гласит, что на месте Рейнгардского замка давно плескалось огромное озеро Рейн, чистое, словно горный хрусталь, и холодное, точно лед. В нем обитала озерная дева, и красоты ее не могла затмить ни одна человеческая женщина, и ни один маг или ученый не мог тягаться с ней в мудрости. Долгие века она коротала в покое и одиночестве, узнавая о том, что происходит в мире, лишь от случайных путников да из щебета перелетных птиц. Но однажды в дикий доселе край пришли люди, решившие основать здесь город.

Молодой генерал, один из храбрейших и отважнейших генералов армии, поставленный главой нового города, пожелал построить свой замок на берегу Рейна. Но он знал, что подобное может разгневать фейри. Многие предлагали ему убить озерную деву, думая, что от нее городу будет один вред. Но молодой генерал не послушал их. Он пришел к деве озера Рейн и, опустившись на колено и приложив руку к сердцу, поклялся ей беречь этот край и ее озеро, поклялся своей жизнью и жизнью своего рода, что его люди не заберут больше, чем им нужно для жизни, и попросил у озерной девы благословения назвать город ее именем и построить замок на берегу ее озера. Но озерная дева не пожелала давать своего благословения так просто.

Выслушав слова генерала, она ответила: «Ты уже показал свои силу и ловкость в войне, свое благородство, придя ко мне за благословением, теперь я хочу испытать твой ум».

И она загадала ему три загадки. Никто не знает, что это были за загадки и каковы были ответы. Легенда говорит лишь о том, что после этого озерная дева дала свое благословение.

Молодой генерал покорил сердце девы озера Рейн и сам был покорен ею. Но они принадлежали разным мирам, ведь озерная дева не могла ступить на людскую землю, а молодой генерал не мог оставить своих людей и жить с ней в царстве вечности. Тогда дева заключила сделку с богами, в обмен на всю свою силу она обрела возможность стать человеком. Но стоило ей выйти из озера, как оно обмелело, превратившись в небольшой пруд.

Без источника воды людям бы пришлось оставить эти земли, но Фолкор сжалился над ними и создал новую реку вдоль западной границы города. А озерная дева, Леди Рейн, и молодой генерал, Лорд Стил Стормланн, основали Рейнгардский род, в котором и по сей день течет кровь прекрасной девы озера Рейн и великого генерала.

Идя по саду, окруженному стенами дворца, к тому самому пруду, бывшему некогда озером, Аин со злостью думала: то ли это легенда врет, то ли просто род Рейнгардский так выродился.

Аин шла, приминая босыми ногами холодные влажные стебельки серебрянки, похожие на тонкие медные проволочки, но мягкие, как у обычных трав. Подол ее платья промок и студил щиколотки, но Аин и не думала его подбирать. Холод и сырость до сих пор были для нее чем-то чужеродным, странным, непонятным и оттого таким притягательным. А еще она любила ходить босиком по траве, потому что это явно одно из самых больших наслаждений в жизни, и дураки те, кто этого не понимает.

Этот сад до сих пор казался Аин спокойным и безопасным, даже уютным. Здесь она ощущала себя будто бы под защитой, хоть уже давно в ней и не нуждалась. Но первое впечатление оставляет слишком глубокий след в душе.

В свою первую поездку в Рейнгард она была еще той, другой собой, слабой, запуганной и забитой девчонкой, боящейся сделать что-то неправильно, не умеющей держать лицо, ненавидящей, когда на нее смотрят. Она убежала сюда от яркого, режущего глаза блеска драгоценных камней и металлов. От шума, музыки и разговоров. От взглядов, беспрестанно скользивших по ней, потому что она была заморской диковинкой. Она убежала сюда одна, потому что Анс, за спиной которого она до этого всегда могла спрятаться, крутился около Фриг, словно верный пес. Она тогда впервые на него обиделась.

Аин стояла на берегу пруда и плакала от обиды и страха, ощущая себя брошенной и никому не нужной. Неизвестно, сколько бы она еще так стояла, роняя крупные слезы в воду, если бы сзади не зашуршали кусты. Зашуршали они слишком неожиданно, так что Аин инстинктивно кинулась бежать, но бежать-то было некуда, а влажная трава была такой скользкой.

Пруд показался ей ужасно глубоким, а вода жутко холодной, просто отвратительной.