Так что из пруда она выскочила так же быстро, как туда упала. Выскочила и тут же налетела на кого-то, сбив его с ног и обдав волной брызг. Ожидая, что ее обругают или даже ударят, Аин отползла назад, сжавшись в комок и дрожа всем телом от страха и холода. Но ее не ударили, даже не обругали, лишь аккуратно тронули за плечо и спокойно поинтересовались:

– Вы, случайно, не озерная дева?

Аин не знала, кто такая озерная дева, не понимала, что должна ответить, чтобы не разозлить собеседника, но все же решилась отрицательно помотать головой и осторожно приоткрыть глаза, чтобы посмотреть на него.

Им оказался парень на вид, может, лет четырнадцатипятнадцати. Аин еще плохо умела определять возраст людей на глаз. Он показался Аин странным. Очень странным. Большие глаза цвета здешнего серо-синего неба смотрели заинтересованно, но не удивленно. Серебристые волосы мало того, что торчали во все стороны, так в них еще и застряли листья и мелкие веточки. Руки были в ссадинах и грязи. Пятна той же грязи виднелись и на светлых брюках в районе колен. Рукав рубашки разорван, а на щеке длинная царапина, которую он, кажется, не замечал.

Не мог же он так перепачкаться от одного столкновения с ней? Или мог? – думала Аин тогда, ведь откуда ей было знать, что у этого странного парня есть не менее странное увлечение, и слуги подобному его виду даже не удивляются.

– Жаль, – ответил он то ли всерьез, то ли в шутку – его тон был слишком ровным, чтобы понять, – и протянул ей руку.

Аин дернулась от резкого движения, но вовремя поняла, что ей не угрожают, а предлагают помощь. То, что рука парня была испачкана, ни ее, ни его не смутило, хотя должно было. Правила этикета не позволяют ходить с грязными руками и особенно трогать ими кого-нибудь – это Аин точно помнила.

– Извините, – сказала она, поднявшись.

– А, ничего страшного, я знал, что ты не озерная дева, просто так спросил, на всякий случай, мало ли, – ответил он и потянул ее в сторону ближайшего входа в замок. Аин безропотно пошла за ним, не уточнив, что извинялась она вообще-то за другое.

Судя по его виду и по тому, как быстро он перешел с «вы» на «ты» – что тоже было не принято, – Аин предположила, что он, наверное, садовник. Она долго вспоминала это новое для нее слово, ведь там, откуда она родом, таких слуг не было.

Только минуя очередной коридор второго этажа, она наконец осмелилась спросить, куда ее ведут.

– Как куда? – Глаза парня от удивления стали еще больше. – К служанкам, конечно. Тебе же нужно переодеться, холодно же, наверное, в мокром платье.

Мысленно Аин отметила, что ему вообще-то тоже не мешало бы переодеться, а еще поняла, что ей действительно холодно. От удивления она и не замечала этого.

До комнаты прислуги они дошли быстро, Аин даже не успела окончательно закоченеть. Она думала, что этот странноватый парень ворвется в комнату, и в этот раз презрев все правила приличия, но нет. Он осторожно постучал, спросив, можно ли войти. Дверь тут же распахнулась, и вокруг них засуетились встревоженные девушки. Одна из них, уже женщина, принялась отчитывать его за неподобающий вид, называя его при этом юным господином. Только тогда Аин всерьез задумалась, с кем она вообще связалась.

Додумать эту мысль ей не дали. Стайка девушек уволокла ее в комнату, умыла, переодела и заплела волосы. Аин была этим настолько шокирована, что впала в состояние ступора и покорно сносила все, что с ней вытворяли. Тогда для нее было дикостью, что кто-то может помогать тебе приводить себя в порядок. Сейчас, честно говоря, тоже.

Со странным парнем они встретились только где-то через полчаса. Он тоже был причесан, вымыт и переодет в чистую, целую и явно дорогую одежду. Спросив, не хочет ли она есть, он, не дождавшись ответа, поволок ее в сторону кухни. Именно кухни, а не обеденного зала. Так что Аин вновь осталось лишь теряться в догадках о его положении в замке. Спросить она стеснялась. Она толком не понимала, зачем он ждал ее и вообще решил уделить ей столько внимания, но спрашивать не стала. Снова постеснялась и побоялась, что ее могут счесть бестактной и бросить. А в компании его ей даже нравилось.

По дороге он рассказал, что делал в саду: увидел, что сорняки оплели какое-то растение, подумал, что Уртика расстроится, и вырвал их. Кто такая Уртика и почему она должна была расстроиться, он не объяснил. Зато наконец удосужился представиться. Оказалось, что его зовут Райн. Он назвал просто имя, без каких-либо титулов и даже без фамилии, так что Аин так и не смогла определиться, как ей следует себя с ним вести.

До кухни путь оказался дольше, но Аин этого не заметила. Она все же набралась храбрости и спросила, кто такая эта озерная дева, и Райн рассказал ей красивую легенду об основании Рейнгарда. Она тогда еще сказала, что его имя созвучно с именем озерной девы и названием города.

– Ну да, – ответил Райн, будто это было чем-то само собой разумеющимся, – оба этих имени означают «дождь», просто на разных наречиях. А Рейнгард, наверное, можно перевести, как «город дождей».

– Получается так, будто бы это твой город, – улыбнулась Аин.

– Получается, – отрешенно повторил Райн, открывая дверь кухни.

Аин до сих пор помнит, как там пахло – огнем, свежим хлебом, жарящимся мясом и щекочущими нос специями. И воздух был теплый и тяжелый от всех этих запахов. Она тогда подумала: «Зачем им эти обеденные залы, когда есть такие вот кухни?»

На кухне их встретили примерно так же, как и в комнате служанок: взволнованно, радостно, но с нотками легкого полунасмешливого осуждения. Полноватая сердобольная повариха все суетилась вокруг них, причитая, что Райн, к которому она обращалась на «вы», совершенно неправильно питается, а Аин такая худенькая, голодом ее, что ли, морят в Сторграде этом. Она хотела бы возразить, что в Сторграде ее голодом не морили, но говорить с набитым ртом было неприлично, а держать рот не набитым – выше ее сил.

– Вы уж не серчайте на нашего господина, если он вас с приема утащил, – в очередной раз извинилась повариха перед Аин, а потом продолжила, обращаясь уже к Райну: – Я, конечно, понимаю, что на этих приемах по-людски и не поешь, а организм молодой требует, но не пристало будущему Лорду…

Что там будущему Лорду не пристало, Аин уже не