Мальчик! — резко прервал его Роннак. — Я десять лет лазил по пещерам, где меня пытались зарезать измазанные черной грязью троглодиты! И это их дом, они там знают каждую молкову трещину для засады. — Следующие слова он произнес четко и по слогам. — Мне не ме-ре-щит-ся в тем-но-те!

— Так что удалось узнать? — вступил в разговор Ганнон.

— Недостаточно, — буркнул легионер. Голос его прозвучал зло, но этот гнев был направлен не на собеседника, а на себя самого. — Я… я подумал, что о таком уже стоит доложить. Много ли пользы делу, если я там сгину, — подземник старался убедить сам себя.

— Никакой. — Судья постарался вложить в эти слова уверенность, не примешав жалости.

— И еще. — Роннак встрепенулся. — Клянусь Ихарионом, там пахло гарью. Как от молковых углежогов. Помнишь, в каменном городе, когда ветер дул от шахт? — Последние слова были обращены к Иссуру.

— Да-да, было такое, — закивал морской.

— Точно тот же запах был, вот. — Подземник немного приободрился.

— Значит, завтра вечером посмотрим вместе, — заключил Ганнон.

— Доспехи нужны? — У Иссура загорелись глаза.

— Нужны. — Судья выдержал паузу. — Но ты останешься здесь. — Откликнувшийся поник, он хотел что-то сказать, но передумал, еще не открыв рта. — Именно здесь, а не у Легиона, — подчеркнул Ганнон. В ответ парень понимающе закивал.

— А у вас-то тут что случилось? — спросил Роннак. Видимо, он выложил морскому свой рассказ про лес, но не выслушал его историю.

— Иссур потом расскажет, — ухмыльнулся Ганнон, вспомнив нелестные слова подземника, пересказанные Лизарисом: «В бою не силен — повторил про себя юноша — Что ж может и так, потому и беру с собой кого посильнее», — заключил он и обратился к Роннаку: — Я завтра сплаваю в городок, а ты жди меня на пристани.

— Долго, — констатировал тот.

— Что?

— Долго плыть в обход острова, а если огибать Малый Атор с юга, чтобы сразу к восточному берегу… там я не проведу корабль.

— Так. — Ганнон строго смотрел на Иссура, тот разве что не светился на всю комнату. — Ты с нами только на море, выберемся сами, — судья постарался придать голосу как можно больше строгости. Морской согласно кивал, но веры ему не было. — Потом сразу сюда, понял?

— Да. — Лизарис улыбался до ушей.

— Поклянись, — потребовал Ганнон, изобразив самый суровый взгляд, на который был способен.

— Д-да. — Иссур смутился и не мог подобрать слова, но рука уже ударила в грудь и отсалютовала. — К-клянусь, на кирасе и предках! — закончил он уже увереннее.

— Отлично, решили. Не вернемся – плыви домой и доложи в замке, — давал парню очередные указания Ганнон. — Заставить поклясться? — После этих слов Откликнувшийся уже не улыбался, только помотал головой. В его глазах читалась тревога. — Что там с записями, удалось посмотреть?

— Да, там мало чего интересного, только… — морской потер затылок.

— Что?

— Не понятно что, но понятно, что много, вот… — закончил он виноватым тоном.

— Поясни, пожалуйста. — Ганнон уже прикидывал возможные варианты. «Все здесь сводится к железу, а не куруму», — думал судья.

— Корабли эти, лодки неардо, которые к себе забрал Хилоб. Там было мало груза всегда. Они все разные, но столько, сколько они по бумагам привозили, – это даже не полтрюма.

— Это могло быть железо? Что-то для кузни? — продолжал расспрос судья.

— Покорность у них! — прорычал Роннак. — Таким грузом могут быть и люди.

— Может быть, но точно не безделушки для богачей, да, — заключил Иссур.

***

Прогуливаясь по городку, мимо деревянных домов, Ганнон кожей ощущал враждебность. Люди вели себя как ни в чем не бывало и вряд ли знали, кто он. Но за ним как будто бы наблюдал сам остров. Стук дятлов заставлял вздрагивать, с каждой доски на него глядели сучки-глаза. Лес, занимавший возвышенность за городом, уже был темным, и предстоящее путешествие не внушало радости. Сегодняшняя встреча с Габхой будет тяжелой, он явно сильно зол. «Неужели заметил Роннака? Это были его люди? Чьи же еще…», — размышлял Ганнон. От мыслей юношу отвлекла тишина: в кузне было пусто, у дверей в терем тоже.

Судья осторожно приоткрыл дверь, было не заперто. Он провел пальцами по фигурке коровы, тихо ступая по деревянному полу. «Защитит ли меня Адисса, если никто не видел, как я коснулся ее?» — мелькнула странная мысль. Грязные следы из рыхлой земли и мелких листьев портили чистый пол из светлых струганных досок. Ганнону было по пути со следом, пока тот не обрывался возле одной из боковых дверей. За дверью слышались голоса, шпион не смог удержаться.

— Да ну, хватит, ну зачем? — недовольно, но не слишком уж настойчиво вопрошал низкий мужской голос

— Не шуми, дай осмотреть, — отвечал женский — голос Ятты Ганнон узнал сразу.

— Что все так носятся, через час уже прыгал!

— Тсс! Какие же вы громкие, Молк вас разбери. Дай сменю перевязку и промою. — Строгий голос травницы резко изменился: смягчился, сменившись томным шепотом. — Не здесь. — В этих словах слышались одновременно укор и радость. — Отец узнает, шкуру спустит, — продолжила она уже спокойнее. — Он сегодня зол, как демон, к тому же.

Впереди послышался шум и Ганнон поспешил дальше, посмеявшись над неумелой скрытностью парочки: грязь буквально вела к ним в убежище. Дверь в столовую приоткрылась, там горели лампы, пахнуло смолой. Кто-то из слуг проскочил мимо, постаравшись обойти незнакомца по стенке. Внутри стоял сам Габха, на его хмуром лице отражались мрачные раздумья, он раз за разом ударял кулаком в раскрытую ладонь, пока не увидел на пороге незваного гостя. Слышавший как будто обрадовался, но это был мрачный азарт от долгожданной встречи с противником.

— Хосп, что уж там, без приглашения в моем доме, но для вас это привычно, так ведь? — Старик с живым любопытством разглядывал лицо судьи, ожидая ответа.

— Что случилось? — будто не заметив издевки спросил Ганнон. Уселся он тоже без приглашения, не став играть в вежливость, чтобы немного сбить с короля-землепашца спесь и взять инициативу в разговоре. Тот смешался, но продолжил все так же напористо.

— Я же предлагал