— С превеликим удовольствием, выродок, — ответил ему Том. —Дениз, ты уверена, что сможешь идти сама?

— Да, но сначала мне нужно кое-что сделать. — Она глубоковдохнула, а потом плюнула в лицо Порватому. — Вот. Возьми это с собой в Харвуд,гребаная харя.

Порватый ничего не сказал. Только улыбался Клаю. По поводушутки, которую знали только они вдвоем.

Никто не принес им еды, но в Кашвакамак-Холле хваталоавтоматов, торгующих закусками, а Дэн нашел лом в чулане для инструментов вюжном конце громадного здания. Остальные стояли и смотрели, как он вскрываетавтомат, торгующий сладостями (Разумеется, мы безумны, думал Клай. Мы едим«Бейб Рутс» на обед, завтра у нас будут «ПейДейз» на завтрак), когда зазвучаламузыка. И не «Ты осветила мою жизнь» или «Прогулка слоненка». Нет, из мощныхдинамиков, установленных на столбах вокруг огромной поляны, зазвучало что-томедленное и величественное. Клаю уже приходилось слышать эту мелодию, но оченьдавно. Она наполнила его грустью, а по рукам побежали мурашки.

— Господи, — выдохнул Дэн. — Я думаю, это Альбинони[145].

— Нет, — возразил Том. — Это Пахельбель[146]. Канон вре-мажоре.

— Ну разумеется. — В голосе Дэна слышалось недовольствособой.

— Такое ощущение, что… — начала Дениз, замолчала. Посмотрелана свои кроссовки.

— Что? — спросил Клай. — Продолжайте. Вы среди друзей.

— Это похоже на звук воспоминаний, — ответила Дениз. —Словно больше у них ничего не осталось.

— Да, — кивнул Дэн. — Полагаю…

— Эй! — крикнул Джордан. Он смотрел в одно из маленькихокошек. Располагались они довольно высоко, но он стоял на цыпочках, а потомудотягивался. — Посмотрите, что там делается!

Они подошли к окошкам, которые выходили на широкую поляну.Уже стемнело. Столбы с динамиками и осветительные мачты черными часовыми стоялина фоне темного неба. На вершине парашютной вышки одиноко мигал красный маячок.А впереди, прямо перед ними, тысячи мобилоидов упали на колени, словномусульмане, собравшиеся помолиться, под музыку Иоганна Пахельбеля, которая,возможно, заменяла им воспоминания. А потом они легли на траву, дружно, все какодин, вызвав колебание воздуха, приподнявшее с земли пустые пакеты ирасплющенные стаканчики для газировки.

— Отбой для всей безмозглой армии, — прокомментировал Клай.— Если мы собираемся что-то делать, то в нашем распоряжении только эта ночь.

— Делать? — переспросил Том. — А что мы собираемся делать?Две двери, которые я попытался открыть, заперты. Думаю, остальные тоже.

Дэн поднял лом.

— Едва ли он нам поможет, — покачал головой Клай. — Эташтуковина хороша с торговыми автоматами, но, помните, это место использовалоськак казино. — Он указал на северный край помещения, застеленный коврами иуставленный рядами одноруких бандитов, хромированные детали которыхпоблескивали в тусклом свете аварийных ламп. — Думаю, вы обнаружите, что ломомтакие двери не возьмешь.

— Окна? — спросил Дэн, посмотрел на них и сам ответил: —Джордан может вылезти.

— Давайте поедим, — предложил Клай. — Потом сядем ипостараемся расслабиться. Раньше такой возможности у нас не было.

— И что мы будем делать, расслабившись? — спросила Дениз.

— Вы можете делать что хотите, — ответил Клай. — Я нерисовал почти две недели, и мне так этого недостает. Думаю, я порисую.

— У вас же нет бумаги, — указал Джордан.

Клай улыбнулся.

— Когда у меня нет бумаги, я рисую в голове.

Джордан недоверчиво посмотрел на него, стараясь понять, ненасмехаются ли над ним. Решив, что нет, задал еще вопрос:

— Рисовать в голове не так хорошо, как на бумаге, правда?

— В чем-то даже лучше. Вместо того чтобы что-то стирать, туили иную часть рисунка я представляю себе заново.

Что-то громко щелкнуло, и дверца автомата, торгующегосладостями, распахнулась.

— Бинго! — воскликнул Дэн и победно вскинул над головой лом.— Кто говорит, что колледжские профессора ни на что не годятся в реальном мире?

— Посмотрите. — В голосе Дениз звучала жадность. На Дэна онаи не смотрела. — Целая полка «Джуньор минт»[147], — и запустила руки в автомат.

— Клай? — спросил Том.

— Что?

— Полагаю, ты не видел своего мальчика, не так ли? Или своюжену? Сандру?

— Шарон, — поправил его Клай. — Я их не видел, — заглянул вавтомат мимо широкого бедра Дениз. — А это « Баттерфингеры»?[148]

Полчаса спустя они наелись сладостями и вскрыли автомат сбанками газировки. Потом проверили все двери и выяснили, что они заперты. Дэнпопытался пустить в ход лом, но не смог даже просунуть его в зазор между дверьюи полом. Хотя двери выглядели деревянными, Том предположил, что сердцевина уних металлическая.

— Скорее всего они и на сигнализации, — добавил Клай. — Еслипопытаемся их вскрыть, наверняка приедет полиция резервации и упечет нас вкутузку.

Убедившись, что с дверьми не справиться, Дениз, Дэн, Том иДжордан уселись кружком на ковре, в компании игровых автоматов. Клай устроилсяна бетоне, спиной к двойным дверям, через которые Порватый предложил им войти вКашвакамак-Холл, показав рукой: «Только после вас, увидимся утром».

Мысли Клая хотели вернуться к другому насмешливому жесту:большой палец — у уха, мизинец — у рта, имитация поднесенного к уху мобильника,но он им не позволил, во всяком случае сразу. По собственному, и немалому,опыту знал, что в таких случаях наиболее короткий путь — в обход, через дверьчерного хода. Вот он и прислонился к деревянной панели, скрывавшей под собойсталь, закрыл глаза и визуализировал страницу комикса. Не из «Темногостранника» (понимал, что с «Темным странником» покончено, и никто не понималэтого лучше, чем он), а из нового комикса. «Назовем его „Мобильник“, пока непридумано название получше, — думал Клай, — волнующей саге о конце мира, когдаордам мобилоидов противостояли несколько последних норми…»