— ФЕМА[140], — вздохнул Дэн.

Том и Джордан повернулись к нему. Губы Тома изогнулись вподобие улыбки. Даже Клай посмотрел на него в зеркало заднего обзора.

— Вы думаете, я шучу, — вновь вздох. — Если бы. Я прочел обэтом статью в каком-то журнале. Когда сидел в приемной моего доктора в ожиданиималоприятного исследования, при котором на руку надевают перчатку, а потом суютее…

— Пожалуйста, — прервала его Дениз. — И так тошно. Повод длятвоего визита к доктору можно и опустить. Что ты прочитал в статье?

— После 9/11 ФЕМА затребовало и получило немалую сумму отКонгресса, точную цифру я не помню, по речь шла о десятках миллионов долларов,на оснащение национальной системы башен-ретрансляторов сотовой связи аварийнымигенераторами долговременного использования, чтобы гарантировать, что страна нелишится средств связи в случае скоординированной атаки террористов. — Дэнпомолчал. — Как я понимаю, деньги были потрачены не зря.

— ФЕМА, — повторил Том. — Уж не знаю, плакать теперь илисмеяться.

— Я бы посоветовала написать твоему конгрессмену, — ввернулаДениз, — но он скорее всего обезумел.

— Он был безумным и до Импульса, — рассеянно ответил Том,думая о другом. Потер шею, посмотрел в окно. — ФЕМА. Знаете, а ведь этологично. Гребаное ФЕМА.

— А мне бы очень хотелось узнать, почему они потратилистолько усилий, чтобы поймать нас и доставить в Кашвак, — сменил тему Дэн.

— И при этом гарантировать, что никто из нас не последуетпримеру Рея, — добавила Дениз. — Не забывайте об этом. — Пауза. — Я бы и непоследовала. Самоубийство — это грех. Здесь они могут сделать со мной все чтозахотят, но я отправлюсь на небеса со своим ребенком. Я в это верю.

— Латынь — вот от чего у меня бегут мурашки, — вновьзаговорил Дэн. — Джордан. Возможно ли, чтобы мобилоиды могли взять то, что былораньше, и встроить старое в их новую программу? Если это старое непротиворечит… м-м-м… ну, не знаю… их долгосрочным целям?

— Наверное, — ответил Джордан. — Точно знать не могу, потомучто нам неизвестно, какие именно команды могли входить в Импульс. В любомслучае это же не обычное компьютерное программирование. Это саморазвивающаясяпрограмма. Органическая. Обучающая. Да, полагаю, это обучающая программа.«Подпадает под это определение», — как сказал бы директор. Только они всеобучаются вместе, потому что…

— Благодаря телепатии, — вставил Том.

— Именно, — согласился Джордан. На его лице отражаласьтревога.

— А почему от латыни у вас по коже бегут мурашки? — спросилКлай, глядя на Дэна в зеркало заднего обзора.

— Том сказал, что латынь — язык справедливости, и я полагаю,это правда, но мне представляется, что еще в большей степени это язык мести. —Он наклонился вперед. За линзами очков в глазах читались усталость и тревога. —Потому что с латынью или без оной они не могут думать. Я в этом убежден. Покачто, во всяком случае. Ими движет не рациональное мышление, а некое сознаниероя — порождение чистой ярости.

— Я протестую, Ваша Честь, фрейдистское измышление! —воскликнул Том достаточно весело.

— Может, Фрейд, может, и Лоренц, — ответил Дэн, — но в любомслучае попробуйте опровергнуть мое измышление. Разве может кого-либо удивлять,что такая общность, такая пышущая яростью общность, подменит справедливостьместью?

— А разве это имеет значение? — спросил Том.

— Для нас, возможно, — ответил Дэн. — Как человек, которыйоднажды читал базовый курс о «судах Линча» в Америке, могу ответственнозаявить, что месть обычно приводит к куда более мучительной смерти.

Вскоре после этого разговора они прибыли к знакомой Клаючасти дороги. И его это сильно расстроило, потому что наяву никогда прежде он вэту часть штата не заглядывал. Побывал только раз, во сне о массовомпревращении норми в мобилоидов.

Поперек дороги, широкими мазками ярко-зеленой краскинаписали: «КАШВАК=НЕТ-ТЕЛ». Автобус перекатился через эти слова на скороститридцать миль в час, а мобилоиды все продолжали их обгонять, пролетали слева,словно ведьмы.

«Это был не сон, — думал он, глядя на мусор, застрявший вкустах по обе стороны дороги, банки из-под пива и газировки в кюветах. Пакеты,в которых были картофельные чипсы, «Доритос» и «Чиз дудлс» хрустели подколесами автобуса. — Норми стояли здесь в двойной очереди, ели чипсы, пили пивои газировку, испытывая необычный зуд в голове, ощущая, будто ментальная рукатолкает их в спину, ожидая своей очереди сказать несколько слов самому близкомучеловеку, который потерялся во время Импульса. Они стояли здесь и слушали, какПорватый говорит: Налево и направо, две очереди, все правильно. Именно так.Двигайтесь, двигайтесь. Еще многие должны пройти до темноты.

Впереди деревья отступали от дороги. И участок между лесом икюветами, где раньше было с трудом возделанное пастбище, на котором овцы икоровы щипали траву, вытоптали так, будто здесь проходил рок-концерт. Один изпавильонов унесло ветром, зато другой зацепился за деревья и теперь болтался вспускающихся сумерках, словно длинный коричневый язык.

— Мне снилось это место. — Голос Джордана звенел отнапряжения.

— Правда? — спросил Клай. — Мне тоже.

— Норми шли сюда, следуя указателям «Кашвак равняетсянет-тел», и именно здесь их встречали, — добавил Джордан. — Похоже наконтрольные посты[141], не так ли, Клай?

— В каком-то смысле, — согласился Клай. — В каком-то смыслепохоже на контрольные посты.

— У них стояли большие картонные коробки, набитыемобильниками, — рассказывал Джордан. Этой подробности из своего сна Клай непомнил, но у него не возникло и тени сомнения в правоте мальчика. — Горымобильников. И каждый норми получал возможность позвонить. Вот счастливчики-то.

— Когда тебе все эти приснилось, Джорди? — спросила Дениз.

— Прошлой ночью. — Джордан встретился с Клаем взглядом взеркале заднего вида. — Они знали, что им не удастся поговорить с людьми, скоторыми они хотели поговорить. Глубоко в душе знали. Но все равно звонили.Брали в руки мобильник. Набирали номер и слушали. Большинство из них даже несопротивлялось. Почему, Клай?