Недостаточная подготовка войск Французской республики в осуществлении маневра заставила генералов, которые были слабыми тактиками, применять в бою систему колонн, поддерживаемых множеством стрелков в цепи. Кроме того, характер местности, которая образовывала театр боевых действий, – Вогезы, Альпы, Пиренеи и труднопроходимая лесистая местность Вандеи, – делал эту систему единственно подходящей в данных условиях. Как можно было бы атаковать укрепленные лагеря Саорджио, Фигуэрас и Мон-Сени развернутыми полками?

Во времена Наполеона французские генералы использовали систему колонн, поскольку они почти всегда были нападавшей стороной.

В 1807 году я опубликовал в Глогау, в Силезии, небольшую брошюру под заголовком «Краткое изложение основных принципов искусства войны», в которой предлагал принять для атаки систему линий, образуемых из батальонных колонн дивизионами из двух рот; другими словами, с тем, чтобы идти в атаку батальонными линиями, в сомкнутом строю или на полдистанции, впереди которых двигаются стрелки в цепи. Колонны же отделяются друг от друга интервалами, которые могут отличаться от тех, что необходимы для развертывания батальона, и до минимума фронта из одной колонны.

То, что я недавно наблюдал в кампаниях при Ульме (1805), Аустерлице (1805), Йене (1806) и Прейсиш-Эйлау (1807), убедило меня в трудности, если не невозможности движения армии в развернутых линиях в две или три шеренги, чтобы атаковать позицию противника. Именно это убеждение подвело меня к тому, чтобы опубликовать вышеупомянутую брошюру. Эта работа заслуживает определенного внимания не только с учетом разбора стратегии, но и с учетом того, что говорится о тактике.

Успех, достигнутый Веллингтоном в Испании и у Ватерлоо с войсками, развернутыми в линиях в две шеренги, в основном связан с убийственным эффектом от огня пехоты и зарождает у некоторых сомнение относительно адекватности использования небольших колонн. Однако лишь после 1815 года споры о лучшем построении для сражения возобновились с появлением брошюры маркиза де Шамбре.

В этих дискуссиях я отметил роковую тенденцию самых светлых умов сокращать любую систему ведения войны до абсолютных форм и облекать в ту же форму все тактические комбинации, которые может составить полководец, не принимая во внимание местные условия, обстоятельства морального порядка, национальные особенности, а также способности командиров. Я уже предлагал применять линии небольших колонн, особенно в атаке: у меня никогда не было намерения сделать из этого исключительную систему, особенно для обороны.

У меня было две возможности убедиться в том, что это построение было одобрено двумя величайшими полководцами нашего времени. Первая возможность появилась на конгрессе в Вене во втором полугодии 1814 года: эрцгерцог Карл решил, «что он премного обязан за краткое изложение, опубликованное мной в 1807 году, которое генерал Вальмоден привез ему в 1808 году из Силезии». В начале войны 1809 года эрцгерцог не посчитал возможным применить предложенное мной построение, но при битве у Эслинга (Асперна) тесное пространство поля боя побудило его построить часть своей армии в батальонные колонны (особенно «ландвер», т. е. ополчение – «оборона земли»), и они прекрасно отражали яростные атаки кирасир генерала Деспаня, что, по мнению эрцгерцога, они не смогли бы сделать, если бы не были развернуты.

В битве при Ваграме наибольшая часть австрийской линии фронта была выстроена таким же образом, как и под Эслингом, и после двух дней жестоких сражений эрцгерцог оставил поле боя не потому, что его армия была сильно разбита, а потому, что его левый край был обойден с фланга и отброшен назад так, что возникла опасность для направления его отхода в Венгрию. Эрцгерцог был удовлетворен тем, что стойкость его войск была отчасти связана с этим сочетанием небольших колонн с развернутыми батальонами.

Вторым свидетелем является Веллингтон, хотя его свидетельство, пожалуй, не столь убедительно. Представленный ему на конгрессе в Вероне в 1823 году, я имел возможность поговорить с ним по вопросу споров, которые возникли в связи с его системой построения для сражения (системой, с которой связывалась большая часть его успеха). Он заметил, что был уверен, что метод атаки Фридриха II против него, в колоннах большей или меньшей глубины, был бы очень опасен против сплошных порядков хорошо вооруженной пехоты, уверенной в эффективности своего огня и поддерживаемой артиллерией и кавалерией. Я заметил герцогу, что эти глубокие колонны сильно отличались от небольших колонн, предложенных мной, – построение, которое обеспечивало в атаке устойчивость, силу и мобильность, в то время как глубоко эшелонированные массы войск не позволяли большей мобильности и не обеспечивали того натиска, как развернутый строй. Они также намного больше уязвимы для убийственного огня артиллерии.

Я спросил столь известного военачальника, не формировал ли он ганноверские, брауншвейгские и бельгийские войска в батальонные колонны. Он ответил: «Да, потому что не мог положиться на них так же уверенно, как на английские колонны». Я ответил, что это признание доказывает, что линия, построенная из батальонных колонн, более прочна, чем длинные развернутые линии. В ответ он заметил: «Они, конечно, также хороши, но их использование зависит от местных условий и боевого духа войск. Полководец не может действовать одинаково во всех ситуациях».

К свидетельству этого известного человека я мог бы добавить, что сам Наполеон в кампании 1813 года готовил для атаки построение пехоты в дивизионных колоннах по две роты в каждой шеренге, как наиболее подходящее, что соответствует тому, что я предлагал в 1807 году.

Веллингтон также признавал, что французские колонны под Ватерлоо, особенно те, что были на правом фланге, были не маленькими батальонными колоннами, а огромными массами войск, более громоздкими и глубокими.

Если верить прусским расчетам и планам сражения, может показаться, что четыре дивизии Нея были выстроены всего в четыре колонны, по крайней мере в их марше, чтобы атаковать Ла-Э-Сент и линию, тянущуюся от фермы до Паплота. Я при этом не присутствовал, но несколько офицеров уверяли меня, что один раз войска были выстроены в колонны по дивизиям из двух бригад каждая, развернутые батальоны следовали друг за другом с интервалом в шесть шагов.

Это обстоятельство демонстрирует, как много недостает военной французской терминологии. Мы, французы, даем одинаковое название division соединениям войск из четырех полков (дивизия. – Ред.) и подразделениям батальона (дивизион. – Ред.), состоящим из двух рот, что нелепо. К примеру, предположим, что Наполеон направил 18 июня 1815 года приказ на формирование из линии дивизионных и батальонных колонн, полагая, что его подчиненные будут следовать правилу 1813 года. Но маршалы и генералы Наполеона могли, естественно, понимать его каждый по-своему и, в соответствии с их интерпретацией приказа, осуществить одно из следующих построений:

1. Скажем, четыре дивизии правого фланга выстроились бы в четыре большие линии колонн на сомкнутых интервалах, каждая из восьми или двенадцати батальонов (соответственно численности полков), как указано на рис. а для восьми батальонов[50].