— Зато сколько переживаний, — подтрунивает надо мной Дэн.

Улыбка касается его губ, а я чувствую, что не хочу молчать больше.

— Почему ты был таким невыносимым раньше? Ты же сначала был другим. И сейчас такой же, как тогда. Из-за тех выходок я видеть тебя не хотела. А сейчас кажется, что это все была лишь моя выдумка… Я чувствую себя злодейкой.

От стыда за свое поведение я закрываю глаза ладонями. Не хочу, чтобы сейчас он видел меня. Надо было написать ему, а не говорить прямо в лицо. Он так часто приходил мне на помощь, но я не хотела придавать этому значение. Он не поступал хорошо в первую неделю нашего знакомства. Но этого недостаточно, чтобы так грубо вести себя с человеком.

Его холодные, тоже замерзшие пальцы касаются моих рук и мягко, но настойчиво убирают их, делая меня беззащитной. Я замечаю смешинки в глазах Дэна.

— Ты не злодейка. Злодейки сворачивают шеи детям и ставят эксперименты на людях в своих целях. Тебе вообще лучше было не появляться здесь. Но теперь клетка захлопнулась, птичка.

Он делает последний шаг, сокращая расстояние между нами. Дыхание перехватывает. Он так близко. Я поднимаю глаза на него и вижу, как его взгляд опускается. Вдох. Его лицо приближается. Закрываю глаза. Его губы осторожно касаются моих, но в этот момент я почти ничего не чувствую. В голове фейерверками взрываются эмоции. Волнение, страх, счастье и нежность, переплетаются. В этот момент я доверяю ему до кончиков ресниц. Есть только он и я. Мы. Он небезразличен мне. Я небезразлична ему. Взаимность. Я обожаю сладкое, но этот момент счастья слаще любого сахара.

Глава 17

Маленькая тайна

Поцелуи вскрывают сердце. Мы показываем свои истинные чувства. Мы искренни, мы близки, как никогда раньше, и от этого немного неловко. Но счастье переполняет, ведь я знаю, что это взаимно. Какое волшебное слово.

Мы стоим близко, держась за руки. Болтаем обо всем на свете и одновременно ни о чем. Дэн не хочет отпускать меня, а я не хочу уходить. Но новая волна усталости, от которой едва ли не подкашиваются ноги, решает все за нас. Парень провожает меня до двери и, поцеловав еще раз, заставив зардеться напоследок, уходит.

Как я и думала, кое-кто из девочек уже дома. Сняв туфли, чувствую облегчение и заглядываю на кухню, где за барной стойкой сидят и болтают Сандра и Кира.

— Давно вернулись? — спрашиваю их, набирая стакан воды. Рука подрагивает, и я наполняю его лишь на треть, боясь разлить.

— Да нет, полчаса, не больше, — бросив взгляд на часы, отвечает Кира. — Что там еще было после нашего ухода?

Наш короткий разговор прерывает очередная волна усталости. Ноги становятся тяжелыми, их сложнее передвигать.

— Ладно, я спать, — коротко прощаюсь и поднимаюсь к себе. Из последних сил я переодеваюсь в пижаму и без сил плюхаюсь на кровать. Я не помню, успеваю ли укрыться одеялом. Холодно не становится. Зато место реальности мгновенно занимает сон.

Глаза в первый миг ослепляет яркий солнечный свет, из-за чего я жмурюсь, не успев рассмотреть толком место очередной трагедии. Откуда-то впереди разносятся крики. Я открываю глаза, и сердце сковывает страх. Я впервые хочу, чтобы это был действительно сон. Выдумка моей фантазии. Я бегу вперед по дорожке, которую знаю как свои пять пальцев, ведь ходила по ней не один год к своей школе. Поворот — и здание появляется передо мной. Клубы черного дыма взметаются в воздух. Дети — кто весело, кто испуганно — кричат со всех сторон, а учителя спешно выводят их из горящего здания и пытаются пересчитать по головам. Субботним утром здесь явно не ожидали пожарную тревогу.

Я верчусь в этой толпе, выглядывая знакомые лица. Здесь должен быть мой брат. И брат Киры тоже. Судя по часам над входом в школу, сейчас всего девятый час утра. Они не здесь, только если это просто мой сон.

Но я не могу вспомнить ни одного нормального сна.

Тревога накатывает все сильнее, пока я стою здесь. Это ведь трагедия. Я не просто так здесь очутилась.

Я поднимаюсь на крыльцо, и, осмотрев постепенно собирающихся детей сверху, наконец вбегаю внутрь. Толпа детей в марлевых повязках с учителем идет прямо на меня по коридору от раздевалок. Я бегу мимо них изо всех сил, невидимая, и взлетаю по лестнице на второй этаж, в холле которого на стенде висит расписание. Дым занимает все пространство. Не видно ничего вокруг уже в паре шагов — видать, очаг возгорания где-то близко. Кабинет химии? Он дальше по коридору. Но сейчас я не хочу идти туда. Сначала надо убедиться, что близкие целы. Я быстро нахожу в расписании свой класс, кабинет брата и урок младшего брата Киры — у последнего физкультура в спортзале. Еще раз бросив взгляд на заполненный дымом коридор, я бегу к лестнице, преодолевая пролеты один за другим. На третьем этаже дыма почти нет, на четвертом и вовсе воздух чист. И очень тихо. Я залетаю в открытые кабинеты, но там никого нет. Наш класс вышел, класс брата — тоже.

Когда я вновь оказываюсь на втором этаже, раздается оглушающий грохот. От неожиданности я приседаю, закрывая голову руками, хотя во сне мне не грозит никакая опасность. Спортзал на первом этаже. Брат Киры должен был выйти с классом в числе первых, если занятие изначально не было на улице — сегодня так солнечно. Эта мысль помогает решиться. Я нужна пострадавшим. И даже если пострадавшие — те, кого я знаю, только оказавшись рядом, я смогу узнать все.

Я заглядываю в коридор, погружаясь в клубы дыма, который, оказывается, вырывается вовсе не из кабинета химии. Тот в другой части коридора. А этот бьет из канцелярии, в которой я была от силы раза два.

Я заглядываю внутрь и вижу языки пламени, которые пожирают книжные шкафы, на полках которых — папки с документами. Стекла в кабинете то ли выбиты, то ли лопнули от жара. А вот людей нет. В дыму я опускаюсь к полу, выглядывая как можно тщательнее, но так никого не нахожу. Зато замечаю момент, когда пожарные поднимаются к окну, чтобы начать тушить здание.

Я выхожу обратно в коридор, растерянная. Где же жертвы? Из-за кого я здесь? В школе раз за разом срабатывает оповещение о пожаре, и за звуками я