— Помоги, Матушка Макошь… — отозвалась Любица.

Велька согласно наклонила голову, мысленно прося о том же.

А Чаяну ждут теперь последние обряды, благословение волхвы, сапоги Иринея, которые она с него снимет, и должно быть, монетки золотые найдет в них или еще что в подарок, и постель на снопах с жемчугом и соболями…

А завтра уже муж ее как молодую жену введет в княжеский терем, отцу покажет, княгине, всем.

Велька вспомнила хмурый взгляд князя и то, как он потом смеялся. Улыбнулась. Не таков он, этот князь, чтобы ласковые речи напоказ говорить, но Велька подумала, что она бы, пожалуй, поладила с таким свекром. Может быть, и Чаяна поладит, и все будет хорошо.

Наутро, не рано, прискакал посыльный с княжьего двора, прокричал, как по обычаю следовало, что-де просил князь кариярский Вереней Горятыч пожаловать невестину родню молодых встречать, вено требовать — князь-де готов честь-честью заплатить за ту голубку, что его сын-де изловил, не спросившись. И угощенья княжьего отведать, как же без него, — то есть на свадебный пир.

Тут же подали к крыльцу готовые уже, тройками запряженные возки. Воевна, нарядная, в шелках, в повое с цветными каменьями, грузно сошла с крыльца. Она уставшей казалась, под глазами легли густые тени, словно с бессонной ночи — может, так оно и было.

Около Вельки боярыня остановилась, улыбнулась ей:

— Не грусти, горлиночка, и не серчай. Попируем мы и на твоей свадьбе. Дай-то Макошь…

— Ничего, матушка, — сказала Велька, — а про воеводу нашего, про Горыныча, не слышно?

Покачала Воевна головой, рукой махнула:

— Ничего… Вот еще забота, где он, окаянный? Его дело вас беречь, с князем рядиться на свадьбе, как старшему, вместо вашего батюшки, а он здешних татей ловить взялся… — и знак Любице сделала, дескать, ушли бы вы с чужих глаз…

Хотя чужих глаз тут и не было почти, и боярин Мирята, и Вышана отбыли на княжий двор раньше.

— Пойдем, — Любица обняла Вельку за плечи, — у нас тоже дела найдутся.

Боярин Городей, муж Любицы, одетый в праздничный зеленый бархатный кафтан поверх шелковой рубахи, всем распоряжался — он-то как раз доволен был, что воевода от дел ушел, дал ему себя показать. Досадливо на жену поглядывал — ему бы с красивой и нарядной женой на пир явиться, а его Любице придется при княженке сидеть. Сундук с невестиными подарками на возок погрузили — всем этим по обычаю Чаяна перед пиром станет новую родню одаривать, и вено за невесту получать боярин будет. Суета, крики, и все же радостно всем было — кто же на свадьбе станет грустить!

Уведя Вельку, Любица ей сказала:

— Тебе наряд приготовить надо. Мой-то готов. Вот хоть чем, Велюшка, поручусь, что князь за нами пришлет… за тобой то есть.

— И с чего ты взяла? — уточнила Велька, хоть и не удивилась особо.

Пришлет за ними князь, не пришлет… так, серединка на половинку. Много о чем накануне передумала Велька, перед тем как уснуть, много словечек и недомолвок и княжичей, и боярина Миряты, и Вышаны в памяти перебрала, а все что-то не сходилось…

— Пойдем выберем… — потянула ее Любица за собой в клеть, где сундуки с обоза составили.

И, разглядев те сундуки, горестно воскликнула: на всех замки висели. И на тех, что с Велькиным приданым, и на других тоже. А где ключи — то знает только Воевна и, может, муж Любицы… У них не спросишь уже и не потребуешь — уехали.

— Как же быть?.. Ничего! У меня еще есть шелковая верхица, подошьем тебе… и на голову поищем… ничего, мое наденешь, пусть моему боярину будет совестно! — заявила, сверкая глазами, боярыня. — И зачем заперли?

— Не прислал пока за нами князь, — отмахнулась Велька.

Пока Любица суету затеяла, девок за работу посадила, радовалась, что вообще нашлось приличное, праздничное, что можно на княженку подогнать, Велька вышла на гульбище, склонилась над перильцами. Внизу где-то играли дети. Показалось Вельке, что она голос Витулки слышит, боярского сынка. Кричали о чем-то дети, спорили…

— А меня князь Ивень обещал к себе в Озерск забрать… — это Витулка кричал.

Вздрогнула Велька, прислушалась.

— А не отпустит тебя батюшка! — отвечал ему звонкий голосок.

— А вот и отпустит!

Князь Ивень, значит. В Озерск…

Велька, подхватив подол, чтобы не мешал, вихрем слетела по лестнице вниз, во двор, обошла терем…

Там колодец был, возле него дети и играли, и Витулка, и Олица, и другие детишки. Велька мимо боярских детей прошла, подхватила на руки какую-то девочку, беленькую, в полотняной рубашонке, со смешно торчащей косичкой, отнесла в сторону.

— А что же за князь такой, Ивень? — спросила.

— Ивень Веренеич, князь озерский, — сразу важно ответила малышка, — а ты, что ли, не знаешь? Он брата моего Пересеня в дружину к себе взял этим летом… А Витулу когда еще возьмет, хоть он и дядьки его сын… Зато Витула на мне жениться обещал.

— Это хорошо, — сказала Велька, опуская девочку на землю, — спасибо тебе. Беги играй…

Медленно пошла она к крыльцу, села на ступени.

Вот оно как. Не Венко, а Ивень Веренеич, князь озерский. А Озерск — не просто дальний городок в глуши с лешими, а шапочный город старшего княжеского сына. У него город — значит, он не княжич, а князь, пусть и младший под старшим. Он наследник Веренея. А проклятье… это, значит, и есть то самое проклятье, чтобы за границы своих земель в человеческом облике не выйти…

Невеселое проклятье у кариярских князей, неудобное очень. И они его скрывают. Это понятно, ни к чему про такую слабость чужим знать.

И Мирята, значит, дядька, воспитатель княжьего сына, он его на коня в три года посадил, как это по обычаю положено, и потом всему учил, присматривал…

То-то еще волхва Синява веселилась, на Вельку глядя! Про глушь с лешими насмешничала. Она отчего-то все сразу поняла! Знала, выходит! Волхвы многое знают… И другие не врали, говоря, что княжичей четверо. Тот, о ком спрашивалось, в этот счет не входил, он не княжич, он князь…

Но что же это такое, почему? Ладно Вышана, но ведь и Синява тогда не сказала Вельке, в чем дело. А княжичи на причину ссылаются важную…

Тут как раз шум, стук раздался от ворот, и во двор внесся запряженный тройкой открытый возок, мимо переднего терема, остановился неподалеку, из него Вышана выпрыгнула, подбежала к Вельке.

— Да что же ты, сестричка? Что с тобой случилось? Правда неможется тебе? Что болит?

— Со мной все хорошо…

— Да как же? — удивилась Вышана. — А боярыня ваша сказала… Почему ты не приехала? Быстрее собирайся, князь ждет, — схватила Вельку за руку, в терем потащила.

Услыхав про запертые наряды, только руками всплеснула, на приготовленную Любицей одежду и глядеть не стала и тут же побежала по терему, собирая челядь и распоряжаясь. Оглянуться не успели, как кругом уже девки бегали, короба тащили один за другим…