– Ему это не понравится. Он планирует сделать татуировку на новой руке после того, как поможет водрузить знамя в честь взятия города. Это же не помешает исцеляющей магии?

– Теперь кожа служит как родная. Так что нет, не помешает.

– Тогда круто. Черт, чуть не забыл! Один из бойцов той группы сопротивления пришел со мной, чтобы узнать о судьбе дочери. Она выбралась из Нью-Йорка и должна была направиться в Нью-Хоуп.

– Как ее зовут?

– Какое-то необычное имя. Сейчас, как же…

– Марича?

– О, точно! Я сказал, что в штаб-квартире наверняка о ней есть сведения. А если нет, то их помогут получить.

– Я знаю Маричу. Она служит в моем отряде, – Фэллон зашагала к выходу, сделав знак Мику следовать за ней. – Как зовут этого мужчину?

– Джон. Вот это прекрасное и запоминающееся имя. Не думал, что девчонка окажется здесь. Ей ведь всего шестнадцать.

– Марича уверяла, что ей семнадцать. А убеждать она умеет. Хотя все равно слишком юная, согласна, – Фэллон подозвала ближайшего эльфа-курьера и дала ему поручение. – Идем искать Джона.

Они направились к лестнице. Лифты теперь тоже работали с помощью магии, однако они казались Фэллон слишком медленными и тесными.

– Мы держим все записи в кабинете на первом этаже. Вспомогательный персонал старается вести учет и постоянно обновляет данные. Графики дежурств, списки раненых, потери. Как поживает Томас? А Мин?

– Папа в порядке. Мина ранили, – сказал Мик и быстро добавил: – Ничего серьезного, просто осколок снаряда попал в ногу. Уже завтра вернется в строй.

– Рада слышать, – Фэллон бросила на приятеля быстрый взгляд. – Между нами все по-прежнему?

– Ага, – после секундного колебания отозвался Мик и ткнул ее локтем в бок. – Все равно в гуще боя невозможно думать о чем-то, помимо выживания. Последние несколько недель заставили на многое посмотреть под другим углом. Я буду безумно рад вернуться на Курорт. В Нью-Йорке слишком много замкнутых пространств, бетона и всего такого. Не понимаю, как кто-то умудрялся обитать в таких условиях.

– Не просто кто-то, а миллионы людей.

– Ну, я бы не смог. Но это не значит, что следует оставлять город каким-то подонкам. Эй, а мы что, до первого этажа спускаемся?

– Точно.

– Спорим, я быстрее? – Мик широко ухмыльнулся и бросился по ступеням вниз.

Несколько драгоценных минут, догоняя приятеля, Фэллон чувствовала себя так, будто вернулась в прошлое и снова оказалась в лесах возле заводи фей, снова соперничала с быстроногим эльфом. Когда он первым пересек порог холла, она покачала головой и рассмеялась, переводя дыхание.

– У тебя была фора.

– Ха, я бы обогнал тебя и без нее. Признай поражение.

Улыбаясь, они вошли в величественный зал, отделанный мрамором и золотом. В дальнем конце помещения врачи оказывали первую помощь. Напротив вспомогательные группы занимались раздачей припасов. На втором этаже продовольственный магазин переделали в столовую, где кормили медперсонал и раненых, а также готовили сухпайки для солдат.

Фэллон потянула было Мика в сторону, когда тот окликнул мужчину с усталым взглядом, грязными сапогами и черной бородой, в которой уже виднелась седина.

– Эй, Джон! Это он.

Отец Маричи поспешил к ним, слегка хромая и поправляя винтовку на плече.

– Мне обещали проверить списки, – сообщил он Мику хриплым голосом, говорившим о крайнем утомлении наравне с красными глазами. – Но просили подождать, а пока направили получить сухпайки для моего отряда.

– Все верно, мы же сражаемся на одной стороне, – улыбнулся эльф. – Это Фэллон.

– Фэллон Свифт, – благоговейно сказал Джон, затем вытер ладонь о штанину и протянул девушке. – Для меня честь с вами познакомиться. Мы никогда не теряли надежду, но бывали дни – и особенно ночи, – когда становилось тяжело держаться. Моя дочь…

– Марича, – кивнула Фэллон. – Она добралась до Нью-Хоуп.

– Хвала небесам, – прошептал Джон и на мгновение закрыл глаза. Потом заслонил лицо ладонями. – Хвала небесам. Мне пришлось отослать ее из города, заставить покинуть Нью-Йорк. Я не видел иного способа… Как она?

– Она… очень быстрая, – сказала Фэллон, заметив Маричу, которая стремглав влетела через входные двери. – Сами убедитесь.

– Папа! – воскликнула рекрут, едва ли не за секунду пересекая большой зал. Цветные пряди флагом развевались за спиной. – Ты здесь!

– Давай дадим им время наверстать упущенное, – прошептала Фэллон, увлекая приятеля за собой.

– Именно ради этого мы и ведем войну, – тихо произнес он, отходя в сторону, но не спуская глаз с картины воссоединения семьи, затем обнял подругу за плечи. – Именно по этой причине.

– Ага, – согласилась она и обвила рукой талию Мика.

Они сражались, чтобы в мире вновь воцарилась любовь, яркая, как солнце. И дружба, верная, как сердце.

Этой ночью Фэллон познала их в объятиях Дункана, и когда проснулась, то поклялась забрать с собой эту главную из причин в битву.

В самые тихие мгновения перед самым восходом солнца, когда свет прогнал тьму, магия струилась вокруг Фэллон, в ней самой. Она видела, как собственными глазами, так и чужими, ряды воинов, расставленных на стратегических позициях по периметру Центрального парка. Часть групп рассредоточилась в других районах города, готовясь отрезать путь к отступлению тем, кто попытается прорваться за линию нападения.

Собрались все: мужчины и женщины, воины и гражданские, эльфы и оборотни. Все те, кто несколько недель сражались за город, отравленный черной магией. Сражались, чтобы снова принести в него свет. Как и статуя Прометея, Нью-Йорк мог вновь засиять. И засияет.

Когда с востока упали первые солнечные лучи, сквозь дымку, сквозь пространство между устоявшими в войне небоскребами, Фэллон вскинула меч и воспламенила его.

Чуть поодаль то же самое сделал Дункан, а Тоня подожгла наконечник стрелы. Язычки огня появлялись со всех сторон. По этому сигналу Избранная направила клинок на восток и впитала свет разгорающегося солнца.

День взорвался, точно бомба.

И войска ринулись в бой.

Они выгоняли врагов из оврагов, сбивали с деревьев, гнали их прочь, чтобы отряды с севера могли прорваться и занять территорию.

Мечи звенели, магия сталкивалась с магией, растапливая снег, отчего земля превратилась в болото, в котором вязли сапоги и копыта.

Праведные воины, еще не покинувшие город и служившие поставщиками энергии для Темных Уникумов, бежали в панике, но везде встречали отпор. Таише налетал на оборотня-пантеру, раздирая ей шкуру когтями. Фаол Бан схватился с волками. Сквозь карканье ворон доносились крики людей. Слякоть стала красной от крови.