каждого из нас, из двенадцати человек, лично принимал для того, чтобы зачислить себе в команду, потом лично, в течение всего срока нашего обучения, все время за каждым следил, по существу. Не следил, а наблюдал, потому что в школе был его заместитель Ваксман, который непосредственно командовал школой. Вот в течение всего нашего обучения интересовался каждым, успехами каждого по существу… Он старался с каждым в какой-то степени побеседовать, но беседы эти были не выяснение, кто я такой и что я собой представляю, а своеобразный рассказ о разведывательной работе. Посвящение, такое погружение в работу — в результате этого появлялись какие-то взаимные вопросы, он отвечал на них.

Собеседование шло одновременно, мы отвечали ему, он делал свои заключения, что кто соображает или ничего не соображает, мыслит или не мыслит. И когда он к нам приходил, то вызывал нас не поодиночке, а по два-три человека в кабинет своего заместителя».

И вдруг… В ноябре 1938 года школа прекратила свое существование. Возможно, в официальных документах сохранилось какое-то другое обоснование, но на самом деле причина была и простой, и трагической одновременно: Серебрянский, его супруга и значительное число преподавателей были арестованы.

Участь слушателей решалась в верхах, и это можно назвать крупным везением, что никого из них к «делу Серебрянского» не привлекли, наоборот, почти всех устроили на работу в аппарате. Квашнин получил назначение заместителем начальника Радиоцентра контроля за эфиром. Радиоцентр был важным звеном контрразведывательной службы страны; на него возлагались задачи обнаружения нелегальных радиопередач и выявление передач антисоветской направленности с целью глушения. Радиоцентр находился в Перхушкове, под Москвой. За пределами Москвы располагалось также несколько пеленгаторных пунктов с приемными устройствами для приема команд из Центра.

Затем Квашнину поступило предложение перейти на работу в недавно организованный спецотдел оперативной техники — в отделение, по профилю ближе к той специальности, по которой он обучался в школе. Константина Константиновича назначили на должность заместителя начальника отделения механических и пиротехнических аппаратов и устройств. Задача отделения — проведение экспертиз вещественных доказательств, полученных контрразведывательными подразделениями наркомата. Проводились также разработка, конструирование и изготовление устройств по конкретным запросам оперативных подразделений.

А 22 июня 1941 года началась война…

В первый же месяц войны в отделении было налажено производство взрывателей, мин и мин-«сюрпризов» для партизанских отрядов.

На шестой день войны, 27 июня 1941 года, Квашнин в группе оперативных работников других подразделений был откомандирован на стадион «Динамо», где формировалась Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН). Это было единственное в армии воинское подразделение такого рода на протяжении всей войны. В него вошли лучшие из лучших: коминтерновцы и политэмигранты, в том числе немцы, спортсмены, оперативные работники НКВД, пограничники. Начальником Особой группы стал майор госбезопасности П. А. Судоплатов, а его заместителем — майор госбезопасности Н. И. Эйтингон.

Константин Константинович получил назначение на должность помощника начальника инженерной службы. В его обязанность входили организация обучения подрывному и стрелковому делу и распределение стрелкового оружия по подразделениям. Он также проводил инструктаж отрядов, отправляемых в тыл врага.

Сначала обучение шло в ускоренном темпе, и только после отправки в тыл первых групп все вошло в привычный рабочий ритм. К концу августа бойцы ОМСБОНа уже обладали навыками для ведения диверсионно-боевой работы.

Осенью 1941 года по указанию руководства НКВД из бойцов бригады был сформирован сводный отряд в составе тридцати человек; костяк отряда составили политэмигранты, Квашнина назначили командиром отряда. На уединенной подмосковной даче под названием «Озеры», бойцы оттачивали полученные навыки. В программе занятий были захват условного объекта и отдельных лиц, а также пресечение деятельности парашютного десанта по захвату охраняемого объекта. За выполнением наблюдали специалисты из Коминтерна.

Позже Константин Константинович был переведен в Москву, в специальную группу, подчинявшуюся непосредственно начальнику IV Управления П. А. Судоплатову Это управление руководило всей боевой деятельностью разведывательно-диверсионных групп (РДГ), сформированных на базе ОМСБОНа, а также деятельностью партизанских отрядов на территориях, оккупированных гитлеровцами. Базой группы служил особняк на Гоголевском бульваре, почти напротив памятника Гоголю, а отбирались в нее особо ценные сотрудники, которые проходили программу индивидуальной подготовки.

Война все ближе подступала к Москве, и было принято решение провести специальные мероприятия на случай занятия столицы противником. Подразделение, возглавляемое Квашниным, получило задание обеспечить секретное минирование трех объектов: Большого театра, гостиницы «Москва» и здания Госплана (сейчас его занимает Государственная Дума РФ). Работы проводились в режиме строжайшей секретности — ни персонал учреждений, ни даже сотрудники контролирующих органов не знали о них. Документации по минированию многих объектов не сохранилось, так как в конце октября, примерно в 20-х числах, она была сожжена с учетом угрозы попадания в руки врага — очевидцы рассказывают, что на Лубянке вокруг здания несколько дней висела пепельная завеса. Столица выстояла, но немногие знают, что история с минированием имела продолжение: в начале XXI века при разборе гостиницы «Москва» и реконструкции Большого театра Константина Константиновича Квашнина приглашали для определения не обнаруженных мест закладки взрывчатых веществ, которые пролежали в конструкциях зданий более шестидесяти пяти лет!

После завершения операции по минированию значимых московских объектов К. К. Квашнин был откомандирован П. А. Судоплатовым в город Горький (Нижний Новгород) для подготовки резервной базы обучения и тренинга специалистов.

Одновременно продолжались интенсивные разработки специальных видов оружия, например, мин, камуфлированных под бытовые предметы, глушителей к пистолетам и винтовкам, взрывчатых и отравляющих веществ. К разработкам привлекали в том числе специалистов, которые сидели в тюрьмах и лагерях НКВД. Работали они в знаменитых «шарашках» по принципу «ночь на нарах, день в кабинете или цехах».

Жизнь между тем шла своим чередом даже несмотря на военное время. Сара Хидекель, выпускница Института иностранных языков, участвовала в подготовке разведчиков, отправляемых за рубеж. С Константином Константиновичем она встретилась случайно, но чувство между ними вспыхнуло сразу. В годовщину создания Красной армии, 23 февраля 1942 года, молодые люди поженились.

Сара Соломоновна, родившаяся в 1915 году, в органах государственной безопасности начала работать в 1937-м, а ушла в 1954-м, но и потом продолжала заниматься языковой подготовкой специалистов — преподавала в Институте военных переводчиков, затем в Институте иностранных языков им. Мориса Тореза, защитила кандидатскую диссертацию, написала 14 книг по теории языка и иностранной лингвистике. Она пережила своего любимого супруга и до последнего занималась педагогической и творческой деятельностью, что неудивительно: люди, прошедшие такую серьезную школу, остаются собранными и целеустремленными в любом возрасте.

К 1943 году в США и Британии были созданы службы по подрывной работе на территории противника. В рамках союзнических антигитлеровских отношений эти службы вступили в официальный контакт с нашим