— Очень хорошо. А что ты собирался с ним делать?

— Не знаю, честно, не знаю. Я был после альцедо, у меня все тело ломило, и я думал только о том, как добраться до кровати. Я просто был благодарен тебе, что ты принял решение.

Вот как? Значит, ты не хочешь сталкиваться? Не хочешь попробовать, чья возьмет, если Дар-Эсиль пойдет на Дар-Эсиля? Ты чувствуешь, что не готов? Или это другое?

Сид, помолчав, продолжает:

— Но я надеялся, что ты сможешь за свое решение отвечать. И просчитал последствия. Я не думал, что ты станешь сходить с ума на старости лет.

Лоб в лоб. Мечом по умбренскому мрамору. Молодец. Но не надейся, что тебя похвалят.

— С чего ты взял?

— Па, это видно невооруженным взглядом. Скажи-ка, когда у нас последний раз ужинал лорд Дар-Халем?

— На этой неделе не ужинал, — признается лорд Корвус и усаживается на подоконник бок о бок с сыном. Время для вопросов и ответов самое подходящее. По центральной аллее наползает белый туман, от солнечных пятен на зеленой лужайке не осталось следа, дело к вечеру.

— И это диагноз, — радостно констатирует Сид. — Если лорд Дар-Халем неделю не ужинает в замке Эсилей, а лорд Дар-Эсиль за эту неделю ни разу не навестил замок Халем, сей случай требует не простого медицинского вмешательства, а изгнания демонов. Завтра поставлю свечку святой Лулулле. Лучше десяток.

— Что ты предлагаешь?

— Не болтай ногами.

— Сид, Чахи тебя побери!

— Пап, не болтай ногами, это неприлично. И имей в виду, — Сид спрыгивает с подоконника, делает изящный пируэт под окном и возвращается обратно. — Твой совершеннолетний сын не нуждается в мачехе. Даже молодой и красивой. Тем более молодой и красивой. И будущей леди Хелле Дар-Эсиль совсем не понравится обсуждать с какой-то нахальной чрезмерно загорелой девицей, что подавать к столу и какой фарфор выставить на парадном приеме.

— К тому времени, как здесь заведется леди Хелла Дар-Эсиль, обсуждать сервировку стола и меню придется не с нахальной девицей, а с дряхлой старухой. Да и вас с леди Хеллой из всего фарфора будут больше всего интересовать ночные горшки под кроватью.

— Опасная тема, пап, — глядя в сторону, замечает Сид.

— Ты сам ее поднял, сынок, — усмехается старший дар. — Но, по крайней мере, я выяснил твою позицию.

— Да? — Сид задирает брови так, что удивление на его лице выглядит почти пародийно.

— Да. Другой леди, кроме Хеллы, в этом замке не будет, если я правильно понял.

— Хеллы тоже не будет, — тихо говорит Сид.

— Я знаю, знаю, — отец бережно обнимает его за крылья.

— Пап, я не маленький.

— Знаю я. Рейн пусть еще поживет?

— Ладно. Только не нужны нам женщины, хорошо? Без них как-то спокойнее.

— Как скажешь, — лорд Дар-Эсиль последний раз сжимает сыну плечо, расправляет крылья, недовольно вглядывается в сгущающийся туман. — Даже я не люблю летать в такую погоду.

— А куда ты?

— Лечиться. Думаю, ты был прав. Оставлять Дар-Халема наедине с его запасами эгребского — это опасное сумасшествие.

Несколько энергичных взмахов крыльями — и Сид остается один. Его домашнее сумасшествие всегда с ним. Два его домашних сумасшествия. Пора приказать подавать им ужин. Они целый день махали мечами.

Сид Дар-Эсиль, двадцать лет назад

— Эй, ты что себе позволяешь? — Сид продрал наконец глаза и даже охрип от удивления.

— А что?

Как только у него получается смотреть одновременно так нежно и нагло? Не поддаваться, не… Это проще сказать, чем сделать, когда он так смотрит.

Рейн Дар-Акила оторвался наконец от Сида не только губами, но и руками и отступил к подоконнику, с которого он несколько минут назад спрыгнул.

— Тебе не нравится? Или это я тебе не нравлюсь? — голосом, в котором не было ни тени сомнения в себе, спросил он.

Сид уже овладел собой.

— Ты что-то хочешь мне предложить? Боюсь, твоя мама будет против.

— Никто ничего не узнает. Даже если мы пойдем до конца. И твой Хьелль… не будет против, — последние слова Рейн проартикулировал, неподражаемо шевеля губами.

Мальчишка, честное слово, нарывается. Или он умственно неполноценный?

— Ага. Тебе интересно? Тебе интересно, да? — Рейн чуть ли не пританцовывал от удовольствия. Сид резко приподнялся с кровати, пытаясь схватить его за руку. Куда там! Разница во внутреннем времени, эта неизбежная разница… Мальчишка легко вывернулся и снова устроился на краю подоконника — теперь уже дальнего.

— Мне, безусловно, интересно, — Сид выдержал паузу. Внутреннее время внутренним временем, но сейчас они явно на территории Дар-Эсилей. Позиционная словесная война. Конец противника будет мучительным и беспощадным.

Глаза мальчишки загорелись. «Сейчас мы их потушим», — с наслаждением подумал Сид.

— Мне, безусловно, интересно, — Сид не спеша добрался до тумбочки, стал копаться в поисках ленты для волос. — Ты предлагаешь мне себя или информацию? Информация значительно интересней.

Вот она, темно-лиловая ленточка. Будет продолжать выпендриваться — накину на шею и задушу. Хотя проблематично.

— Брось. Мама говорит, что твой Дар-Халем ни на что не годен.

Он явно поставил целью вывести меня из себя. А-а-а, ну-ну, как в последнее время очень часто выражается Хьелль. Последний, кому это удалось, был его старший братец. Ничему не учится молодежь на чужих ошибках.

Ленточку Сид все-таки привязал на волосы. Пробормотал для порядку, просто чтобы разговор поддержать:

— Весьма разбирающаяся во всем мама…

И услышал такое, от чего пальцы, поднимавшие с кресла орад, сразу стали деревянными:

— А как ты думаешь? А вот как ты думаешь, у меня настолько все в порядке с ножами и рукопашной чисто генетически или меня кто-нибудь специально учил?

Не знаю, что у тебя генетически, парень, кроме упрямства немереного, но у меня в крови умение видеть во всякой фразе второе дно. И это второе дно мне сейчас не нравится, ох, как не нравится. Хотя почему?

Рейн явно хотел поторговаться, но его распирало.

— Сид, правда, как ты полагаешь, я мог сам так научиться? Или в корпусе? Так, что твой Хьелль от удивления рот открыл?

«Нашел, кого провоцировать, потомственного Дар-Эсиля», — с мрачным удовлетворением заметил про себя Сид. Вслух же сказал:

— Я ничего никогда не полагаю. Я знаю или не знаю. Или спрашиваю. Знаю я то, что твоя мать, хотя она и родом из Дар-Гавиа, научить тебя не могла. Деле ничего не помнят из прошлой жизни после трансформации.