Пришёл Эш, доложил об обстановке в городе. Защитники заперли волков в вольерах, освободили из чистилища пятнадцать человек. Четверых из них вынесли на руках. Выпустили из обители сорок восемь Праведных Сестёр. Братья разбрелись по домам. Праведный Отец до сих пор рыдает в своей резиденции. Первый раз его вытащили из петли. Второй раз забрали у него осколок стекла, которым он чуть не вскрыл вены. Пришлось закрыть Отца в пустой комнате без окон. Сейчас с ним беседует Крикс. Священник не тратит время зря. Вместе с Джиано собирает прихожан то в одной молельне, то в другой. Хотя люди до смерти напуганы, всё равно возятся на огородах, рубят на дрова выкорчеванные деревья. Больных сенной лихорадкой и крапивницей много. Особенно детей. Мебо ходит по дворам и объясняет, как облегчить страдания.

Адэр дал Эшу указания, прогулялся с Парнем по близлежащим улицам, побеседовал с защитниками и стражами. Вернувшись в постоялый двор, заставил себя пройти мимо комнаты Эйры, до ночи провалялся в постели, но так и не смог уснуть. Мысли заставили подняться и выйти в коридор. Из ниш и сокрытых мраком углов появились стражи. Свет керосиновых ламп выхватил из темноты осунувшиеся лица.

— Крикс не появлялся?

— Нет, мой правитель, — прозвучало в ответ.

— Идите отдыхать.

— Мы не устали, мой правитель, — послышался неестественно бодрый голос.

— Идите! — приказал Адэр и похлопал Парня по холке. — Мой охранитель выспался.

Подошёл к комнате Эйры, постучал и, не дожидаясь разрешения, переступил порог. На подоконнике, в водопаде лунного света сидела Эйра. Ее кисти были забинтованы. Пахло травами.

— Не спится? — спросил Адэр.

— Не спится.

— Что тебя мучает?

Эйра прижалась лбом к стеклу:

— Авраас научил меня врать.

— Все люди врут.

— Я никогда не лгала и гордилась этим.

Адэр приблизился к окну. Прислонился плечом к стене:

— «Я не лгу» — так может сказать только мертвец и будет честен. Живые врут на каждом шагу. Во имя или ради чего-то.

— Я никогда не врала!

— Даже себе? Никогда не говорила мысленно: «Я поступила правильно», хотя сомневалась в этом. Не говорила: «Так ему и надо», хотя в глубине души жалела человека. Никогда не убеждала себя, что ненавидишь, когда знала, что любишь. Никогда не твердила: «Он мне не нужен», хотя не могла без него жить. — Адэр хмыкнул. — Я забыл — ты же однолюбка. Тебе незнакомы подобные чувства и мысли. И кстати, когда ты говоришь Йола, что он хорошо выглядит — ты тоже врёшь.

— Он хорошо выглядит.

— Не настолько хорошо, чтобы нравится молоденьким женщинам.

— Мы говорим о разных вещах. — Эйра потупила взгляд. — Это вы сказали Праведному Отцу, что я должна стать верховной жрицей?

— Я.

— И давно вы знаете?

— Давно.

— Я думала, Мун никогда не проболтается.

— Он не устоял перед моим обаянием. — Адэр присел на край подоконника. — Хватит страдать.

— Тяжело смириться с мыслью, что я лгунья.

— Кого ты обманула?

— Всех. Сначала сказала, что я Праведная Мать, потом сказала, что я ведьма.

— И в чём ложь?

— Вы издеваетесь?

— Моруны приютили на своей земле уйму народа. Можно сказать, дали им вторую жизнь. Не буду проводить параллели: родина-мать, мать-земля. Вдобавок ты целомудренна. Во всяком случае, я так думаю. Если это не так — признаешься потом. Не сегодня.

Эйра улыбнулась:

— Посмотрите мне в глаза.

— Смотрю.

— Чёрные?

— Очень.

— Даже если я захочу скрыть свою связь с мужчиной, они выдадут.

— И это я знаю. Просто хотел пошутить. — Адэр поднял вверх указательный палец. — Переходим к ведьмам. У вас первой рождается девочка-моруна. Потом рождаются только сыновья. Так?

— Так, — подтвердила Эйра.

— После ночи с нелюбимым мужчиной моруна видит мир в серых красках и в сером мире долго не живёт.

Эйра кивнула:

— Верно.

— Если моруна выходит замуж не по любви, у неё нет детей.

— И это верно.

— Если моруну взять силой или убить её, потом горя не оберёшься.

— У вас хорошая память.

— Ты говоришь на семнадцати языках, хотя их не учила.

— Странно, да?

— Если это всё я расскажу кому-нибудь, мне посоветуют держаться от тебя подальше. Не догадываешься — почему?

— Вам и без этих сведений советуют держаться от меня подальше.

— Люблю острые ощущения. С этим бесполезно бороться.

— Да, мы отличаемся от обычных людей, но это не значит, что мы ведьмы.

Адэр придвинулся к Эйре:

— Что ещё я должен знать?

Она поправила подол платья:

— Ничего.

— Эйра!

— Вы и так много знаете.

— Что ещё?

Эйра уставилась в пол:

— Сегодня был тяжёлый день.

— Собственно, как и все предыдущие.

— Вы не хотите спать?

— Я хочу накормить тебя завтраком.

Эйра посмотрела в окно:

— Какой же завтрак ночью?

— Тогда нам придётся убить время.

— У вас через три дня бал. Почему бы вам не поехать в замок? Гости из Тезара, наверное, уже волнуются.

— После завтрака поедем.

— Джиано нужна моя помощь. Я останусь с ним.

— Нет.

— Мой правитель…

— Какая часть слова «нет» тебе непонятна?

— Люди потеряли себя. Я не могу их бросить.

— В Грасс-Дэморе всегда кто-то что-то теряет. Пора с этим смириться.

Эйра покачала головой:

— Не могу.

— С Джиано останется духовный отец конфессии ирвин. Он не сторонник Праведного Отца, но к его пастве он ближе, чем ты. Ты будешь ему мешать.

— Да, конечно. Вы, как всегда, правы.

— А теперь идём убивать время.

Они неторопливо шли по спящим улицам. Парень бежал впереди. Сзади следовал отряд защитников. На окраине города цвёл вишнёвый сад. Защитники исчезли. Парень побегал между стволами и скрылся.

Было тихо, безветренно. Лунный свет просачивался сквозь сплетённые ветви и струился на землю жемчужным дождём. Раскидистые деревья роняли тончайшие, как крылья стрекозы, розовые лепестки.