Элайна постучала каблучком по тёмному, почти чёрному паркету:

— Здесь не хватает ковра.

— Мне он тоже не нужен. — Адэр поцеловал её в щёку. — Дорогая, мне надо в душ. И я голоден как зверь.

Элайна попятилась, возле порога присела:

— Спокойной ночи, Ваше Величество.

Адэр упал в кресло, уронил руки на колени. Это не его сестра. Приехал чужой человек.

***

Комната Галисии находилась в гостевой части замка. Адэр не хотел вызывать ненужные толки среди тех, кто загодя приехал на бал, и охранители провели его до дверей покоев девушки путаными коридорами.

Галисия сидела в глубоком кресле, придвинутом к тёмному окну. На подоконнике стояла настольная лампа, мягко освещая раскрытую книгу в грациозных руках. Подол гипюрового платья обтягивал стройные ноги и стекал на пол. В распущенных белокурых волосах цветок — белый, с ярко-красными тычинками.

Галисия подняла голубые с томной поволокой глаза:

— Адэр… — Выронив книгу, поднялась. — Адэр… Это ты?

— Я. — Он раскинул руки. — Иди ко мне.

Галисия бросилась к нему в объятия:

— Я не верю, что ты рядом.

— Я рядом.

— Как же я соскучилась. Когда пришло твоё приглашение на бал, я не могла спать. Боялась, что отец не отпустит.

— Отпустил?

Галисия улыбнулась:

— Отпустил. — Прильнула щекой к груди Адэра. — Ночи без тебя были такими длинными, холодными, а дни мучительными. Приходилось притворяться беззаботной и веселой. — Посмотрела ему в глаза. — Почему ты не звонил мне? Почему не писал?

— В замке нет телефона. Точнее, есть, но…

Галисия прижала прохладные пальчики к его губам:

— Скажи, что был очень занят. Скажи, что писал, но письма куда-то вечно терялись. Скажи, что звонил, но никто не отвечал. Но только не говори, что забыл меня. Обмани. И я поверю.

— Я действительно был очень занят.

Галисия приподнялась на носочках:

— Поцелуй меня.

Адэр взял её лицо в ладони и поцеловал в лоб.

— В губы, — попросила она. — Я соскучилась по поцелуям.

— Я не целуюсь в губы.

Галисия отклонилась назад:

— С каких это пор?

— С тех пор как покинул Тезар.

— Сейчас мы это исправим, — промолвила Галисия и потянулась губами к губам Адэра.

Он увернулся от поцелуя:

— Не хочу привыкать. — Сделал глубокий вдох. В лёгкие хлынул знакомый аромат лесных фиалок — тонкий, нежный. И Галисия — такая чувственная, доступная.

Адэр не мог насытиться. Умильные ласки чередовались с безудержным неистовством. Изящное тело изгибалось как воск. Адэр лепил из Галисии всё что хотел. Видел сумасшедший блеск в небесных глазах и забывал об усталости.

В минуты отдыха перебирал белокурые локоны, гладил шелковистую кожу, вдыхал одуряющий аромат разомлевшего женского тела и вновь ощущал прилив сил.

— Адэр! Я устала, — взмолилась Галисия и откатилась к краю кровати.

— А я нет. — Он постучал кулаком по перине. — Иди ко мне!

— Мне будет велико бальное платье.

— Почему я не переживаю о своём костюме?

— Ты ни разу не поцеловал меня в губы. А ну признавайся, кто отбил у тебя охоту к поцелуям?

Адэр заложил руки за голову:

— Я тебе уже объяснил. Не хочу привыкать.

Галисия опустила подбородок ему на грудь:

— Неужели она целуется лучше, чем я?

Адэр закрыл глаза. Разгорячённый близостью разум остывал, усталость растекалась по телу. И вдруг он понял, что нет блаженства. Такого блаженства, что доставляли ему поцелуи Эйры — в ветонском лесу, возле костра, на берегу стремительной реки. Или в Росьяре, на гранитной набережной, под алмазным снегопадом. Или в вишнёвом саду, при свете жемчужной луны, под полупрозрачными лепестками. Не это ли наслаждение он искал всю ночь?

Адэр встал с кровати:

— Мне пора.

Галисия приподнялась на локте:

— Я тебя чем-то обидела?

— Нет. Мне действительно пора.

Адэр оделся, поцеловал Галисию в висок и покинул комнату.

***

Адэр поднимался и словно лунатик бродил по спальне. Или ему это казалось? Он вроде бы выглядывал в окно и видел огромную белую луну. Или это была не луна, а солнце? Лучи елозили по лицу, заставляя крепче закрывать глаза. Да, конечно! Он сполз с перины и задёрнул шторы. А когда завалился обратно, почувствовал горячий бок Парня. Точно! Зверь брякнулся на пол и долго не мог улечься, ворочался и сопел. Адэр ещё подумал, что не мешало бы вернуть в спальню кушетку. И Сирму. И Вельму. Нет. Ничего возвращать не надо. Зачем ему ненужные вещи? Кто говорил о ненужных вещах?

Сознание цеплялось за обрывки фраз. В ушах звучали чьи-то стоны. Он с кем-то смешивал дыхание и замирал в ожидании. Чего он ждал?

— Адэр!

Он поморщился.

— Адэр! Забери собаку!

Какую собаку? У него нет собаки.

— Адэр! Ты спишь вторые сутки. Ты не заболел?

Он открыл глаза. По потолку прыгали солнечные зайчики. Он ведь зашторил окно. Или ему это приснилось?

— Убери пса! Ты слышишь?

Адэр сел, встряхнул головой. Элайна с поднятыми руками стояла на пороге спальни. Зверь обнюхивал её туфли.

— Он обслюнявил мне платье.

Адэр похлопал ладонью по постели:

— Парень!

Радостно взвизгнув, моранда в два мощных прыжка пересёк комнату и взлетел на кровать.

Элайна с осуждающим видом осмотрела спальню. Открыла окно. Подняла с пола брюки и рубашку:

— Макидор не отстаёт от моды. Как ему это удаётся?

— Сам удивляюсь.

Сестра бросила одежду на кресло. Заглянула в ванную:

— Тебе надо жениться.

Адэр опешил:

— Чего?

— В твоих покоях не хватает женщины.

Откинувшись на подушку, Адэр рассмеялся.

— Не вижу ничего смешного, — произнесла сестра обиженным тоном.

— Элайна, поверь, их хватает.

— Это не те женщины. Они ничего не создают. Они разрушают.

— Они делают жизнь проще.

Сестра укоризненно покачала головой:

— Ты неисправим. В свои двадцать шесть… Вообще-то я пришла тебя поздравить.

Усевшись на край перины, Адэр раскинул руки: