– Это Зверь Вирфира, – сказал цверг.

Я замолчал. Не знаю, был ли я удивлен. Скорее, нет. Я догадывался, что Вирфир иногда творил своих Зверей, но предпочитал не засорять свой разум лишней информацией, которая может вывести из состояния равновесия. Знаю также, что приговоренные к смерти преступники иногда служили товаром между людьми и цвергами. Но я лишь посредник. Мне не дано судить.

– Вирфир добавил хитрость осьминога и ярость акулы. Вирфир сотворил хорошего Зверя, – сказал гном. – Мы пришли.

– Вирфир всегда любил море, – проговорил я, глядя на тело бедняги, у которого было разорвано горло. – Разве Вирфир не помнит, как выглядит Зверь?

– Лицо не важно. Зверь легко их меняет.

Я представил себе Зверя без облика и ужаснулся. Любой встреченный нами на пути может оказаться безжалостным убийцей.

Цверг нарисовал вокруг мертвеца алхимический круг, изобразив в северной его части знак Нордри, в южной – Судри, в восточной – Аустри, а в западной – Вестри – согласно легенде, эти цверги поддерживают небо по четырем углам земли. В центре, на тело несчастного, Вирфир положил клык Зверя. Затем гном забормотал заклинания на древнем языке. Слова были певучие и странные, я, хотя хорошо владел языком гномов, понимал лишь меньшую часть из них. Остальные звучали порождениями далеких времен, они пробуждали странные чувства, от которых я вновь испытывал боль в пальцах.

Как тогда, когда я, будучи подростком, обнаружил себя лежащим в своей постели с выпачканными чужой кровью руками.

«Посредник выходил во сне на поверхность?» – спросил я у Вирфира в тот день, с ужасом разглядывая пальцы, на которых затягивались ранки от вырвавшихся наружу, но теперь уже спрятавшихся когтей.

Прошлые приступы заканчивались исцарапанной дверью, но сейчас ее забыли запереть снаружи.

«Да, но пусть посредник не переживает – приступы скоро пройдут, исчезнут, как страшный сон. Маленький де Лапьер убил всего лишь курицу. Он видит разбросанные по полу перья?»

Мне было уже шестнадцать, но Вирфир назвал меня маленьким, чтобы отвлечь – ведь посреднику, в которого вложено столько сил, нельзя волноваться. И еще Вирфир пошел на обман. Это у него почти получилось – я даже не услышал запаха его лжи. Но зато я почувствовал, что перья пахли самим Вирфиром – он, а не я принес их сюда. Кровь на моих руках пахла человеком.

Я сделал вид, что купился на обман, а Вирфир – что не догадался о моем понимании. Больше Зверь внутри меня не вырывался на свободу.

– Вирфир, – отвлек я гнома.

Тот прервал свое заклинание.

– Что?

– Вирфир точно уверен, что это сделал не посредник?

– Да. Посредник хорошо выполняет свою работу. А теперь мы не хотим, чтобы нам мешали.

Он снова забормотал слова заклинания, от которых, казалось, зашевелились прелые листья на земле. Или это ветер превратился в вихрь вокруг нас? Закружились не только листья – в воздухе пролетали капли влаги и насекомые.

– Пора, – сказал гном и высыпал в центр круга пригоршню металлической пыли, которую достал из мешочка.

Пыль не упала на землю, не закружилась вместе с вихрем – она зависла в воздухе указывающей линией, словно стрелка объемного компаса.

– Зверь пошел туда, – махнул рукой Вирфир в сторону, откуда мы пришли. – Он в городе. Через некоторое время надо повторить поиск.

Пыль осыпалась вниз, припорошив тело бедняги.

– Нет, – медленно сказал я. – Я знаю, где Зверь. Ты говорил, что использовал для его создания части акулы и осьминога? В трактире я слышал запах моря. Мы находились возле Зверя.

Не дожидаясь команды цверга, я бросился бежать обратно. Но я всё равно опоздал.

* * *

В трактире пахло кровью. Ею были забрызганы стены и мебель, на полу она собиралась в целые лужи, свежая, еще не успевшая засохнуть. Посетители, которым не повезло оказаться в одном помещении со Зверем, были мертвы.

Я прошел через тела к лежащему возле опрокинутого стола Альберу Этье. Посредник всегда должен оставаться спокойным, но запах крови будоражил меня, заставляя вновь чувствовать боль в пальцах. На мгновение показалось, что это я их всех убил.

«Приступы скоро пройдут, исчезнут, как страшный сон».

Удар рукой с острыми изогнутыми когтями, вспарывающий живот добычи от паха до ребер… Нет, этого не было.

«Маленький де Лапьер убил всего лишь курицу».

Я перевернул Этье на спину. Зверь ударил его неожиданно, и агент «Сюрте» даже не успел вытащить свое оружие.

– Он еще жив! – вскрикнул я. Запыхавшийся Вирфир в это время показался в дверях трактира. – Спаси его!

Цверг подбежал, нагнулся.

– Пусть посредник поможет отнести его наверх.

Вместе с гномом мы затащили Этье в мой номер, положили на стол. Вирфир раскрыл свой саквояж и, как по волшебству, начал доставать оттуда всевозможные склянки и снадобья, инструменты и приспособления. Последним он раскрутил кожаный чехол-сверток, в пазах которого находились разного размера скальпели, крючки и зажимы.

– Пусть посредник подаст третий номер.

Я протянул большой скальпель, по форме напоминающий мясницкий тесак. В это время Вирфир ощупывал раны Этье. У агента была располосована грудь так, что виднелись ребра, и из страшной раны под ключицей толчками выплескивалась кровь.

– Среди мертвецов нет ее, – сказал я. – Певички Жанетт. Зверь скрывался под ее обличьем.

– Теперь второй зажим, – бросил на меня недовольный взгляд Вирфир. – И вытяжку из крови каракатицы.

Я смотрел за действиями цверга, тем, как он ловко сшивал края ран, забирался внутрь и что-то менял в организме человека. Этье застонал. Затем закричал в полный голос. Я видел не его – себя, видел, как я метался, привязанный к столу вивисектора. Боль в пальцах стала нестерпимой. Запах крови щекотал нос.

– Пусть посредник подаст эфир из эхинацеи и мандрагоры.

Я подал пузырек, в котором клубился белый туман. Вирфир поднес его к носу пациента. Этье вдохнул и затих, на его лице вдруг появилась улыбка.

– А теперь зажим номер пять и десятый скальпель. Вирфир воткнул инструмент прямо в рану под ключицей, и Этье снова закричал.

– Пусть теперь посредник держит человека.

Я держал. Операция закончилась, когда первые лучи утреннего солнца заглянули сквозь щель в задернутых шторах.

– Пить, – сказал Этье, не открывая глаз. – Дайте вина.

Я вопросительно посмотрел на Вирфира, тот махнул рукой. Тогда я протянул Этье бутылку – меня передернуло от красного цвета шато – и смотрел, как тот пьет большими глотками. Было слышно, как на первом этаже жужжат мухи, вылетевшие на утреннее пиршество.

– Надо уходить, – сказал Вирфир.