и другие начальствующие лица выехали вперед. Противоположный берег едва виден. Где Владимировка? Проводник, видимо, сам запутался и точно указать, где расположена деревня, не мог. Долго в бинокли рассматривали белые противоположный берег, но безуспешно. Этим временем другие белые искали подходящего спуска на лед Амура, ибо берег был крут и попытавшиеся спуститься напрямик скатились вниз, как с горы, и зарылись в снег. Наконец нашли спуск.

Тем временем подтянулась и колонна, по которой уже прошел приказ возможно меньше шуметь, не курить и не разговаривать: опасались, что переход через Амур в лунную ночь будет замечен красными сторожевыми постами и разъездами. Лыжники в белых халатах пошли вперед. Первые ряды оставшихся на острове застыли в напряженном внимании. Того и гляди, раздастся выстрел, потом другой, завяжется перестрелка. Как тогда будет происходить переход? А сзади все подходят, уже напирают…

Вот появилась фигура в белом халате и капюшоне – это лыжник. Они уже прошли через Амур и на той стороне постов красных пока не обнаружили. Темная колонна стала спускаться на лед могучей реки, освещенный луной. Пока красные не замечают белых, во всяком случае, признаков этого нет. Части спешат перейти реку. Быстро идут бойцы. То тут, то там хрустнет лед. Сугробы снега чередуются с пространствами голого скользкого льда…

Около 4 часов головные части 5-й колонны перешли реку. Проводнику было приказано вести на Владимировку, а перейдя Амур, белые вышли в кусты. Сплошной стеной тянутся они по берегу, спускаются к самому льду. По словам проводника, деревня находится где-то здесь, за кустами. Полковник Александров, начальник 1-й стрелковой бригады, думая, что он находится уже у околицы, отпустил проводника, ибо тот твердил все одно и то же: «Тут где-то, совсем близко, рядом», но указать, куда надо идти: прямо ли, направо, налево, он не мог. Прапорщик Коченгин, командир 1-го, имени Бессмертного, эскадрона Егерского полка, с десятью всадниками был выслан вправо, вниз по Амуру, искать Владимировку. Кто-то пошел влево с той же задачей. Стрелковые полки (егеря и уральцы) были рассыпаны в цепи и двинуты в кусты. Прошло несколько минут. Деревни не оказалось, не было и следов ее. Конные не обнаружили поблизости какого-либо жилья. Отпуск проводника оказался преждевременным. Ошибка эта была замечена всего через несколько минут после его ухода, но посланные за ним конные нигде не могли его разыскать. Это вполне понятно, ибо обмундирование белоповстанцев было настолько разнообразно, что проводник, все время стремившийся ускользнуть домой на теплую печь подальше от греха, не выдавая себя, в ночном полумраке свободно мог остаться незамеченным. Его не нашли, делать было нечего – белым нужно было самим искать деревню.

Через некоторое время после отъезда вниз по Амуру прапорщика Коченгина вслед за ним, в том же направлении, отправился исполняющий должность начальника штаба бригады поручик Эссен с двумя всадниками. Все трое пошли по льду реки, саженях в ста от берега. Никто по пути не встречался. Заметив первые признаки жилья, поручик Эссен послал к начбригу одного всадника. С другим продолжал ехать дальше так же открыто, как ехал до сих пор. В этом месте река делает излучину, и, срезая ее, поручик Эссен удалился от берега на большое расстояние. Но вот он получил неопровержимое доказательство того, что деревня под боком: он увидел в полумраке коней, ведомых на водопой к проруби. Белые всадники остановились. Ухо ясно различало пофыркивание коней, некоторые выкрики людей. За первой партией коней шла другая, третья. Каждый человек вел по несколько коней: так всегда делают солдаты и редко крестьяне. На одного «дядю» приходилось по три-четыре коня. Кони подходили беспрерывной вереницей… Дабы не возбуждать особых подозрений, белые не торопясь, шажком пошли назад.

Рассыпанные белые цепи долго и безуспешно мотались по кустам. Недалеко от берега, параллельно реке, проходила хорошо езженная дорога. На север от нее опять тянулись кусты. Блуждая по этим кустам, стрелки только путались. Деревни все не было. Только в 5 часов 30 минут конные 1-й бригады обнаружили верстах в двух к востоку от места перехода Амура белыми частями какую-то деревню. Разбираться, была ли это Владимировка или другой какой поселок, не приходилось: люди, пробывшие три с половиной часа на морозе, основательно промерзли. Особенно давали себя знать последние полтора часа, проведенные частью бойцов в стоянии или топтании на месте. Пробивал «цыганский пот». Частям было приказано идти в деревню.

Вглядываясь в десятиверстку, убеждаешься, что при движении по протоке колонна, перейдя Амур, безусловно, должна была оказаться к западу от Владимировки, но, так как в прошлом не раз случалось, что действительность не совпадала с картой, и в данном случае полковник Александров был прав, что, не доверившись карте, стал собственными средствами искать деревню. Ошибка с преждевременным отпуском проводника могла привести к печальным результатам, если бы случайно последний оказался активным красным, тогда обстановка при завязке боя была бы тяжелой для белых.

В деревне Владимировка имеются только две большие улицы, перпендикулярные одна другой. Одна из них, идущая с запада на восток, является продолжением дороги на Самарское, для краткости в последующем изложении назовем ее Первой. Восточным концом своим Первая улица упирается в другую большую улицу, идущую от берега Амура и переходящую на северном конце деревни в дорогу на Покровку. Эту улицу назовем Второй. На северной околице, по дороге в Покровку, небольшая группа дворов оторвалась от линии домов Второй улицы, приняв несколько к востоку и отделяясь от остальной деревни пустырем шагов в полтораста. Вблизи Второй улицы, в северной части деревни имеется не то маленькая церковка, не то часовенка. Несколько проулков выходит на вышеуказанные две улицы. На западе, перед околицей деревни, проходит овраг. Видимо, по нему бежит ручей, так как на дороге имеется небольшой мостик. Берега оврага при дороге на Самарское весьма пологи и только в некоторых местах могут служить достаточным прикрытием для стрелка с колена. Дальше, к северу от дороги, овраг отходит от плетней и огородов. Вместе с тем берега его становятся круче, местами совсем отвесными. К востоку от Второй улицы никаких проулков нет. Здесь сразу же за задами дворов тянется глубокий овраг с крутыми и даже отвесными берегами. Этот овраг дает несколько разветвлений. К востоку и западу от деревни идут нескончаемые кусты, иногда перемежающиеся лужками. К северу от деревни, вдоль дороги на Покровку – пашни с кустами и редкими деревцами по межам. Местность от Владимировки к Покровке заметно повышается, и дорога большей частью бежит в гору. Один или два раза ее пересекает глубокий овраг.