– О чём я и говорила, Реджина. Всё меркнет только перед одним человеком, – прошептав мне на ухо, Эни кланяется Дерику, приблизившемуся к нам.

– Ваше Величество.

– Ты меня сейчас сильно раздражаешь. Уйди, – кривится он, но при этом улыбается Эни.

– Как прикажете, Ваше Величество. Я служу Вам, Ваше Величество…

– Эни, сгинь с моих глаз.

Смеюсь от того, что Эни позволяет себе постоянно подначивать его.

– Джина. Сегодня мы обойдёмся без мокрых пятен? – спрашивая, он предлагает мне свою руку.

– Ваше Величество, да вы извращенец, – шепчу.

– Уж кому об этом не знать, как тебе, – он бросает на меня красноречивый взгляд и ведёт к столу.

Сердце болезненно сжимается, когда я вижу сестру и Дина, сидящих рядом. Бросаю взгляд на спокойную Клаудию. Она кивает мне, безмолвно показывая, что понимает, насколько мне сложно сейчас. Мы с ней в одной лодке в этой ситуации. А также за столом уже сидят Герман, Калеб, Мег и Эни со своим женихом. Отчасти меня радует, что Сабины здесь нет. Но всё же я испытываю неприятное ощущение, что из-за меня она стала неугодной двору.

– Дин, поздравляю с днём рождения. Клаудия, вы проделали прекрасную работу тридцать один год назад. – Я заставляю себя улыбаться так, словно, действительно, счастлива видеть всех.

– Реджина, мы рады тебя видеть сегодня вечером, – Клаудия улыбается мне в ответ.

Дин явно чувствует неловкость и бросает взгляд на Ингу, а та опускает взгляд вниз.

– Хм, спасибо, Реджи, – выдавливает он из себя.

Киваю и сажусь рядом. Кто бы мог подумать, с Дериком по правую руку от главы стола. Рядом со мной оказывается Калеб. Я сдержанно улыбаюсь ему и подруге.

– Как дела? – интересуюсь.

– Ох… хорошо… да, погода хорошая, – мямлит Мег, хватая бокал с шампанским. Всем неловко. Это самый неловкий ужин на моей памяти. Прошлый был ужасным. Этот – напряжённо неловкий.

– Да, но уже чувствуется приближение осени. В этом году будет ярмарка, как в прошлом в честь Дня независимости? – Я выбираю нейтральные темы. Надеюсь, что делаю всё правильно.

– Его Королевское Величество уже отдал распоряжение по поводу некоторых изменений, – вставляет Эни.

Дерик закатывает глаза.

– Нандо понравится, хотя вряд ли малыш, вообще, поймёт, что за чертовщина вокруг него творится, – добавляет она. Тихо смеюсь.

Нам приносят салаты, и в абсолютном молчании все ужинают. Боже, это похоже на поминки, да и те были веселее. Клаудия решается заговорить первой и поздравляет Дина. Тот, как пришибленный, мямлит в ответ благодарность. Бросаю взгляд на Дерика, а его, кажется, всё это очень забавляет. Если остальные просто смотрят в тарелки и молчат, то он, довольный, потягивает шампанское и едва сдерживает улыбку.

– Не лопни, – шепчу.

Дерик переводит на меня своё внимание и поджимает губы, но только на пару секунд, не больше.

– Почему ты так доволен? Кажется, что я даже слышу, как люди в городе разговаривают, – удивляясь, едва слышно, говорю.

Дерик немного наклоняется ко мне и произносит:

– Ты слышишь их стыд, Джина.

– Дерик.

– Разве тебе не смешно? Все так заняты креветками, что даже не замечают своих унылых лиц. А причина? Ты. Они боятся тебя. Правильно делают.

– Прекрати. Может быть, мне лучше уйти? Кажется, им некомфортно, – кусаю губу, поворачивая голову к столу. Все гости, буквально все, словно по щелчку сразу же принимаются есть. Боже мой…

– Ты остаёшься здесь, – настойчиво шепчет Дерик и поднимается.

– Итак, сегодня мы должны отдать дань памяти рано ушедшему…

Все быстро поднимаются и я с ними. Но Дерик только прыскает от смеха.

– …нашему глупому, порой слишком самоуверенному и зачастую…

– Фредерик! – возмущается Клаудия.

– Подожди, тётя. Что я там говорил? Ах да, сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить своей памятью Фердинанда. Как жаль, что он именно в свой день рождения решил покинуть нас…

Шокировано приоткрываю рот. Он рехнулся?

– Дерик… – шепчет Герман.

– И в честь этого ужасно печального дня, я предлагаю всем вам выпить за его долгий путь в молчании и гордом одиночестве…

– Дерик! – шиплю.

– Почему нет, Джина? На похоронах Ферсандра и то было веселее. Так какая всем разница, помер Дин или родился тридцать один год назад? – равнодушно пожимает плечами Дерик и до дна допивает свой бокал шампанского, а все смотрят на него с ужасом.

– Я… я… жив, если ты не заметил, – пищит Дин.

– Боже мой, да это непредвиденный случай! Наш мертвец поднялся из могилы, чёрт возьми. У него есть голос. Так если он у тебя есть, то начни его использовать без меня… мне вся эта шайка уже поперёк горла.

Он с грохотом ставит бокал на стол. Меня пугает то, что творит Дерик. Зачем?

– Дерик, ты невежлив и…

– Я король! Даже в этом балагане я остаюсь королём, это раз. Два, ваши кислые мины – это не то, что я хочу видеть после сложного рабочего дня. Три, всем насрать, кто с кем трахается. Четыре, научитесь брать ответственность за свои поступки и прекратите перекладывать их на мои плечи. Пять, Джина, я знал, что Калеб встречается с Меган, а Дин спит с Ингой.

Охаю от шока.

– И раз уж мы говорим откровенно на этих похоронах лжи, то я предполагаю, что всем вам крайне интересно, как обстоят дела в моей постели, не так ли?

– Дерик, – предостерегаю его.

Он бросает на меня быстрый взгляд, и его губы растягиваются в язвительной улыбке.

– Не ваше собачье дело. Посему, если вы и дальше будете портить мне настроение своими странными заключениями о том, что кому-то вы интересны, как и ваши гениталии, то я предпочту провести этот вечер со своими близкими людьми. С сыном и Джиной. Есть возражения?

Он оглядывает каждого.

– Сделай одолжение, Дерик, уйди уже. Мы все поняли, что неинтересны тебе, – устало вздыхая, Клаудия падает на стул и взмахивает рукой.

– Отлично. Этого я и добивался. Пир окончен. Король уходит на покой, и вы можете больше не играть свои роли. Спектакль окончен. Мы свободны, американка. – Дерик, как безумный, хватает меня за руку, я лишь успеваю поставить бокал с водой на стол.

– Бежим и быстро. Они меня достали…

– Но…

– Ладно, с первого раза не понимаешь. Значит, перехожу к действиям.

Дерик неожиданно наклоняется и одним движением забрасывает меня на плечо.

– Дерик! Чёрт бы тебя подрал! Ты свихнулся?

А он смеётся! Просто смеётся и несётся со мной вон из зала под общий хохот всех присутствующих.