Внезапно кто-то схватил его за ноги и рывком стащил с рельсов. Под грохот проносящегося грузового состава и отборный мат над ухом вместе с навалившимся на него Андреем он скатился с насыпи, но, едва придя в себя, оттолкнул друга и упрямо пополз обратно. Сделать это на сей раз ему не позволил Клюев, мертвой хваткой вцепившийся в ноги. Вскочивший с земли Заяц, не раздумывая, ударил кулаком в лицо.

Какое-то время Вадим пытался с ними бороться, но силы были неравны. Вместе с проследовавшим мимо последним вагоном они покинули его окончательно. Дальше все пронеслось как в тумане: слезы отчаяния, полная прострация, машина, дача, дед Зайца Серафим Иванович, его проницательный взгляд, стакан водки на столе. Последний. Наутро его ждал по-мужски жесткий разговор, после которого Ладышев довольно долго не прикасался к спиртному.

Здесь под присмотром академика он провел почти неделю. В основном ел, спал или помогал по хозяйству, стараясь не смотреть в сторону своей проданной дачи. А в выходные Серафим Иванович впервые взял его и внука на охоту…

Шли годы, жизнь брала свое, но нет-нет да и заползала в душу предательская мысль: а вдруг Андрей что-то напутал? Вдруг Лера солгала ему в силу обстоятельств? В такие минуты почему-то нестерпимо хотелось напиться.

Все прекратилось одномоментно. Пять лет назад в одной из больниц его специалисты монтировали оборудование. Возник вопрос к администрации, пришлось самому выехать на объект и встретиться с начмедом. Им оказалась давно носившая другую фамилию Лера.

Глянул – и как рукой сняло преследовавшее столько лет наваждение. Ничто в душе не дрогнуло, ни один нерв. Даже говорить о чем-то, кроме дела, не захотелось. Отрезало раз и навсегда. Решил вопрос и уехал в офис. Даже подумал, что, случись такая встреча раньше, давно бы спал спокойно. Вскоре он купил квартиру на Сторожевке, сделал ремонт, запер душу на крепкий засов и окончательно вернулся к жизни…

…После принятого душа Вадиму стало легче.

«Не получится сбежать. Слишком много дел скопилось в Минске, – начал он мыслить реально. – И от разговора с Катей не уйти: надо расставить все точки на «i». Здесь не должно оставаться недоговоренностей, иначе они не дадут покоя. Как когда-то с Лерой… Поговорить – и выжечь каленым железом, чтобы даже не вспоминать, не накручивать себя, не доводить до грани… – Вадим допил вторую чашку чая и вдруг нахмурился. – Сейчас о другом надо подумать: что делать с автомойкой, которая мне не нужна? По сути, она уже никому не нужна – ни Проскурину, ни Евсееву с его больным сердцем. Задаток, конечно, не вернуть, но от покупки следует отказаться прямо сейчас. Пусть Поляченко дает отбой».

Однако звонить Андрею Леонидовичу не пришлось. Тот сам объявился, стоило только о нем подумать.

– Вадим Сергеевич? Добрый день. У вас все в порядке? Самолет прилетел с опозданием, давно уже приземлился, а вас все нет, – услышал он обеспокоенный голос.

– Добрый… – ответил Ладышев после некоторого замешательства. – У меня все в порядке. А вы где?

– В аэропорту. Екатерина Александровна попросила вас встретить. У вас точно все в порядке? – недоверчиво повторил Поляченко.

– Все хорошо. Если… не считать того, что я не полетел в Минск. Обстоятельства, – кратко объяснил он.

– Вот как? Странно… Екатерина Александровна вам ключи от квартиры передала, – растерялся Андрей Леонидович. – Она не знала, что вы не прилетите?

– А что она еще просила передать? – вопросом на вопрос ответил он.

– Чтобы вы не волновались по поводу автомойки. Я тут хотел…

– И я хотел, – перебил тот, – чтобы вы сообщили продавцу, что мы отказываемся от покупки.

– То есть? Если я правильно понял…

– Вы правильно поняли: я не покупаю автомойку.

– А как же…

– Далее – по договору. Задаток остается продавцу.

– Как скажете, – только и смог произнести удивленный нелогичным решением шефа Андрей Леонидович.

«Значит, все серьезно. Дело близится к разрыву», – мгновенно проанализировал он ситуацию.

На какие-то секунды ему даже стало грустно: как человек Екатерина Александровна была ему симпатична.

– Что-нибудь еще просила передать? – после небольшой паузы уточнил Ладышев.

– Да, – напряг он память. – Сказала приблизительно так: история одиннадцатилетней давности подошла к логическому финалу. Виновник получил по заслугам. Жестоко, слов нет… Нельзя забывать, кто на что учился.

«На хирурга я учился», – мрачно усмехнулся Вадим.

– По-моему, к концу она заплакала, – неуверенно добавил Андрей Витальевич.

– Понятно, – спокойно отреагировал шеф. – Прямо сейчас позвоните продавцу, сообщите о моем решении. Затем – мне. Буду ждать. За беспокойство извините. Выходной, а вам пришлось ехать в аэропорт.

– Ничего страшного. Я перезвоню.

Отключив телефон, Вадим заварил еще чаю, сел в кресло и откинул продолжавшую гудеть голову.

«Вот и все, вот и доказательство, что она с самого начала все знала, – устало подумал он. – Иначе не съехала бы так быстро с квартиры».

Неожиданно снова зазвонил мобильник.

«Поляченко? Так быстро?» – и он удивленно глянул на дисплей.

Звонил Заяц.

– Привет, – как-то неуверенно поздоровался тот. – Ты уже в Минске?

– Нет, во Франкфурте.

– Не полетел? Я почему-то так и думал, – после паузы вздохнул Андрей. – Напился, небось.

– С чего ты решил?

– Кто же тебя лучше меня знает? Надеюсь, из окна там не собираешься сигануть?

– Не дождешься.

– Ну и хорошо… А то вспомнилось тут… Значит, это она.

– Она, – подтвердил Вадим.

– И что теперь?

– Ничего.

– Я тут… В общем, ночь почти не спал, все думал, а с самого утра снова к Ирке поехал. В общем, женюсь я, – немного стесняясь, сообщил Андрей.

– Поздравляю.

– Неловко, конечно, говорить об этом в такую минуту…

– Нормальная минута, – успокоил Вадим. – Если в одном месте убыло, то в другом обязательно прибудет. Рад за тебя. Когда свадьба?

– Не решили пока, но скоро. Срок поджимает, сам понимаешь, – оживился друг. – Завтра поеду в Пуховичи знакомиться с родителями.

– Свататься, что ли? – улыбнулся Вадим.

– Ну да. Надеюсь, не попрут, – шутливо подтвердил Андрей. – Жаль, что ты не прилетел. Поехали бы вместе, побыл бы в роли свата.

– Не умею я. Так что как-нибудь без меня.

– Ну тогда хоть свидетелем будешь?

– Во второй раз? Нет, даже не проси. Я несчастливый свидетель.

– А кто тогда? – озадачился Андрей. – Санька сам женится.