– Ты потеряла сознание. Я поднялся на верх стены и подал сигнал стражам.

– Да, но как ты спустился? Там ведь было полно моровов.

– По другому проходу. Затем отвлек внимание тварей последним патроном. Они побежали на свет, я пробрался к вратам. Запустил механизм со своей стороны, стражи – со своей. Врата открылись.

Хм, умно. И все это время я была без сознания. Может, это и к лучшему. Я и так насмотрелась, до конца года хватит. Стоп. Раз я была в отключке, значит, все это время он носил меня на руках? Это немного… смущает. И как я только не умерла, пока стражи добрались до города? Ах да, инъекция. Это все объясняет.

– Что за демонстрация, о которой ты говорил?

– Проба лекарства.

– В смысле?

– Состав лекарства не изучен. Его точное воздействие на организм сиринити неизвестно. Чтоб это узнать, нужны месяцы, но на это нет времени. Старейшина предложил альтернативу – испытание лекарства на добровольце.

– Но это опасно. Если что-то пойдет не так…

– Риск высок, но оправдан. Если все пройдет успешно, сиринити получат и лекарство, и оружие.

– Когда?

– Через два дня. Старейшина желает, чтоб ты присутствовала.

– Кто сказал, что я хочу?

Мимо проходит парень со стопкой. От неожиданности задеваю рукой книгу. Но волноваться не стоит. Блэквуд ловит ее налету и ставит на место. И чтобы я без него делала?

– Это событие чрезвычайной важности. Ты не можешь его пропустить.

Он так говорит, будто это не тестирование, а представление, на которое мне, похоже, предоставляется билет в первый ряд. Только моего согласия никто не спрашивал. Что ж, ладно. Этим можно воспользоваться.

– Ладно, но с одним условием. Вы поможете мне найти сестру.

– С каких пор ты вправе что-либо требовать?

– С тех пор как мы вернулись из ада. Я выполнила свою часть уговора. Очередь за вами.

– По-моему, ты забываешься. Это не ты помогла, это сиринити помогли тебе. Твоя жизнь была в опасности. Сиринити и так предоставили тебе больше, чем следовало. Никто тебе ничего не должен.

Ничего не должен? Если бы не моя помощь, не видать им лекарства! И это я еще, получается, пользуюсь их добротой?

– Хорошо, тогда сами участвуйте в своей Демонстрации.

– Стой.

Вижу, что он хочет исправить ситуацию, но вместо этого говорит только:

– Не знаю, о чем ты говорила со Старейшиной, но если он дал слово, то обязательно его сдержит.

– Надеюсь.

Смотрю на его шею, плечи и на руку, которая сжимает мой локоть. И вот он снова это делает – заставляет меня перестать дышать. Как тогда, в пещере. Это не было выдумкой. И он об этом помнит, я знаю.

– Сам ты как?

– Уточни вопрос.

– После всего, что случилось. Как ты?

– Раны зажили, ссадин нет. Состояние стабильное.

– Я не об этом. Как ты? Твое эмоциональное состояние?

Он отступает.

– В порядке.

– Кошмары не мучают?

– У меня нет привычки копаться в прошлом.

И хоть отвечает он отрицательно, его отведенный в сторону взгляд говорит за него.

– И ничего не напоминает о пережитом?

– Нет.

Чувствую, как интуиция колет в шею. Это не может быть правдой. Память не так работает. Ты не можешь фильтровать воспоминания. Эти хочу видеть, а эти – запрятать в дальний ящик. Просто он не хочет признаваться. Хочет казаться сильным, словно у него нет недостатков и страхов нет. Беру первую попавшуюся книгу. Он подходит ближе. Мне не нравится, как он на меня смотрит.

– Еда, бинты, шприц. К чему все это?

– В каком смысле?

– Ты помогла мне, хотя могла уйти и остаться безнаказанной. Значит, тебе что-то нужно. Говори что.

Ушам не верю. Неужели он думает, что я сделала это из выгоды? Да что с этим парнем не так? Это даже… обидно. Словно я настолько корыстная.

– Знаешь, не все такие меркантильные, как ты. Некоторые помогают из доброты душевной.

– Конечно. Так что? Чего ты хочешь? Лекарство для сестры, защита от моровов, слово перед Верховным Советом?

Это уже слишком. Как он может так нагло оскорблять меня? Я помогла ему – это верно. Но не ради лекарства, славы или защиты. Я сделала это потому, что ему нужна была помощь. Потому что я не могла оставить его умирать. А он не то что благодарит. Он считает себя должным.

– Ты мне ничего не должен. Просто забудь, у тебя ведь это хорошо получается?

Спускаюсь по лестнице, выхожу в коридор и все это время не могу перестать сжимать кулаки. Кажется, что-то заклинило или это злость сжимает пальцы до боли? Хотя с чего вдруг. Злюсь ли я? Нет. Это все нервы и шум, и усталость и… Господи! Да, я на него злюсь! Я не просто злюсь, я в бешенстве! Как Блэквуд мог такое сказать? Как он вообще мог такое подумать? Я что, похожа на человека, который собирает список должников? Да плевать мне на его статус и вообще на него. Черт бы его побрал и его длинный язык, который только и умеет, что гадости говорить. Заворачиваю за угол, пинаю ногой вазу. Мог бы просто поблагодарить, но нет. Нужно обязательно все портить. И чего я вообще переживаю? Словно мне важно его мнение. Будто мне больше думать не о чем. Как буд… Догадка медленно проскальзывает в голове. Учащенное дыхание, жар в груди, ком в горле. О нет… Изи была права.

Мне нравится Блэквуд. Теперь я четко это вижу, только поверить не могу. Добираюсь домой, ничего не замечая вокруг, словно на ощупь. Лежу на кровати лицом в подушку. Комкаю ее руками, но легче не становится. Хочется скомкать что-то потяжелее ткани и перьев. Как это могло произойти? Такого быть не может! Не. Может. Быть! Продолжаю кромсать подушку, пока руки не начинают болеть. Только когда весь пар выпущен, откидываюсь на спину и смотрю в потолок. Не могу пошевелиться и поверить не могу. Мне нравится Блэквуд? Невозможно. Блэквуд, который ни с кем не считается, который убил Марену и чуть не убил мою сестру? Блэквуд, который вытаскивал меня из лап моровов, выхаживал, когда я была ранена, и не дал мне умереть в лесу? Да. Он действительно мне нравится. От мысли об этом у меня немеют пальцы. Должно быть, это какая-то ошибка. Усталость сказывается. Или я просто хорошенько треснулась головой. Точно. Так оно и есть. Другой причины быть не может. Ведь в здравом уме ни один человек не может чувствовать то, что чувствую я. Влюбиться в тирана… что за чушь? Как я позволила себе привязаться к самому бесчувственному и черствому человеку на земле? Он же деспот. Ему неизвестны нормальные человеческие чувства. Он не умеет проявлять эмоции. Не понимает, не осознает их суть и… именно это мне в нем нравится. Его ненормальность, его черствость и отстраненность. Это ненормально. Я ненормальная. Раньше единственной моей проблемой было держаться от Блэквуда подальше. А сейчас я не могу выбросить его из головы. Наверное, со мной что-то не так.