Я понимал, что Горюнов не зря прятался. От всех, в том числе и от меня. Или это уже была не моя проблема, вообще-то говоря? И пора передавать эти дела другому, более удачливому «важняку»?

На месте генерального я бы так и сделал – гнал бы Турецкого в шею! В шею и под зад одновременно! Что я толкусь на одном месте и талдычу себе и окружающим о каком-то Робин Гуде, будто бы мстящем за своих товарищей? Он ведь вошел во вкус! Его никто не может узнать, поскольку наверняка он изменил свою внешность после того, как мы с ним столкнулись нос к носу в театре. Ах, он так сентиментален! Не может же он, посещающий оперу, мочить всех подряд, как какой-нибудь маньяк!

Может, еще как может. Уже девятый труп. Попал опять в затылок. Будто издевается: ну что же вы? Слабо вам всем: ФСБ, МВД и прокуратуре – схватить меня и растоптать?

Вот он я! И почерк мой никуда не делся. И пальчики, и винтовки мои… Ловите, ребята! Если сможете.

А ребята – не могут. Ковыряют в носу и гадают: когда и кого он убьет сегодня-завтра? Тем же способом. Хоть в первопрестольной, хоть еще где…

Нет, надо что-то решительно менять в нашей следственной машине! Ну где они все? Куда попрятались? Даже посоветоваться не с кем.

Я заглянул в соседнюю комнату, где обосновалась Лара.

– Лара, девонька, только что был здесь Слава Грязнов, или мне привиделось?

– Что это вы сегодня такие ласковые? – спросила она, передразнивая меня. – Никак снова неприятности? А Вячеслав Иванович вышли покурить. Дождись, говорит, когда Турецкий созреет для разговора, сразу позови.

– Так зови, – сказал я. – А Володя Фрязин где?

– Тоже, поди, спрятался от страха, – засмеялась она, и тут в дверях появился Володя.

– Ничего я не прятался! – сказал он обидчиво. – Я только приехал. Пробки сплошные…

Я пригласил его к себе в кабинет. На Володе буквально лица не было. Очень переживает по поводу происходящего. Хотя сделал он все, что мог. Я так и сказал ему.

– Только без паники. Совесть наша чиста. Мы сделали все возможное…

– Но не сделали невозможное, – ответил он, по-стариковски вздохнув.

– Кто это не сделал невозможного? – ворвался в кабинет Грязнов. – Да мои ребята… – он задыхался от гнева, – день и ночь… а эти…

– Кто – эти? – спросил я.

– Не слыхал еще? Дело передают в следственное управление ФСБ! Все наши материалы подлежат передаче. То есть их к нам не подключают, а нас от них отключают! Ты понял? Они используют все, что мы добыли, и, если благодаря нам его поймают, вся слава – им!

– Только без эмоций, – сказал я. – Официального распоряжения от генерального я не получал. Ты от своего министра, как я понимаю, тоже.

– Дело уже решенное… – махнул рукой Грязнов. – Знаю из достоверных источников. Была коллегия в ФСБ по этому делу с участием самого премьера. И твой генеральный был там, и Костя, и мой министр… Принято решение все материалы передать им. Раз следственная часть прокуратуры не справилась, пусть работают следователи безопасности.

– Только я бы не торопился посыпать голову пеплом, – сказал я. – Пусть обломают себе зубы, если думают, что этот орех легко расколоть. Этот парень не промах. А в нашей столице спрятаться можно где угодно. Где-нибудь в Самаре мы бы его давно накрыли. Но где искать в десятимиллионной Москве?

– Мне кажется, мы все время опускаем одно важное звено, – сказал Володя. – Да, мы знаем его пальцы, мы знаем его винтовку… Но до сих пор мы не изъяли эту винтовку. Надо найти ее во что бы то ни стало! Мы все еще уповаем на фоторобот, который, быть может, устарел в тот же день, когда вы увидели этого типа в театре. Он явно изменил свою внешность. Мы должны продолжать его поиски.

– С соседями разговаривал? Допросил? – спросил я, имея в виду соседей журналистки Клейменовой.

– Да. Одна старушка видела, как недавно вечером от Клейменовой выходил мужчина, похожий по описанию на Тягунова. Он нес чемодан. Точно числа не помнит. Вот ее показания. Но я о другом хочу сказать. – Он вопросительно посмотрел на меня.

– Говори, – сказал за меня Грязнов.

– Не мог он убить Женю! – сказал Володя.

– Мог, не мог… Кончай! – махнул рукой Слава. – Все это эмоции, а нам нужны факты.

– А я все же в этом уверен, – сказал Володя. – Особенно после того, что показала старушка. Ее квартира рядом с квартирой Жени Клейменовой, на одной лестничной площадке…

– Давай говори, не тяни. Вот сейчас заявится сюда Константин Дмитриевич и покажет распоряжение об отстранении, – сказал Грязнов. – Так что она сказала?

– Она через цепочку разглядела мужчину. Видела, как они прощались.

– Как же? – Слава был воплощением нетерпения.

– Пожали друг другу руки, – сказал Володя. – И она сказала: берегите себя. И что-то вроде… ни пуха ни пера. А он послал ее к черту. И махнули друг другу рукой. Она подумала: может, ее родственник, брат или дядя?

Слава мрачно смотрел на Володю. Потом перевел взгляд на меня.

– На месте генерального, – сказал он, – я бы давно повесил тебе строгача. Хотя от дела бы не отстранял. Где бумаги, которые она передала в вашу богадельню? Почему мы их до сих пор не видим?

– Потому что их до сих пор не нашли, – сказал я. – Ты уже спрашивал. Я тебе ответил. С уходом прежнего генерального пропало много бумаг…

– Ты был на ее похоронах? – спросил Слава Володю. Теперь он взял инициативу в разговоре на себя, махнув на меня рукой.

– Был, – ответил он виновато.

– Букетик от нас положил? – не отставал Слава.

– Венок, – сказал Володя.

– Да? – поразился Слава. – И что ты там написал, если не секрет.

– Не секрет, – потупился Володя. – От следственной бригады Генеральной прокуратуры. А что?

Мы во все глаза смотрели на него. Вот это отчудил!

– Нет, правда? – спросил я. – Или это ты сейчас придумал…

– А что тут такого? – ответил он. – Что я не так сделал? Все мы очень переживали, я же помню…

– Надо было хотя бы собрать с них деньги, – кивнул на меня Слава. – Они богатенькие. Им теперь регулярно платят, чтобы не разбежались. Это мы, серая скотинка, никому не нужны.

– Венок от следственной бригады, – напомнил я. – А ты пока еще в нее входишь… Сколько ты заплатил? – спросил я Володю, доставая бумажник.

– И за меня тоже дай, – вполголоса сказал Слава. – Потом верну.

– Да не нужно мне никаких денег! – оскорбился Володя. – Это моя инициатива, я и говорить вам не хотел… Я у вас сколькому уже научился… Это бесценный опыт, ни за какие рубли не купишь.

– Что да, то да, – согласился Слава. – Ты хоть с ее родителями познакомился? На поминках или еще где.