Белов молчал.

– Съешьте хоть рыбы… На подсолнечном масле жарила!

– Думаешь, не надо будить? Она тоже не ела.

– Как знаете, больно нежная, нашей сейчас водки полстакана, и спала бы до утра, а с этой – не знаю. Идите посмотрите…

Белов кивнул и двинулся к носовому кубрику.

– Там нет никого, я не велела… – обронила вслед Степановна.

Николь лежала тихо, без света. Не спала. Белов спустился осторожно, присматриваясь к негустой темноте, увидел устремленные на него глаза. Сел на кровать напротив.

– Куда он бежал? – спросила негромко.

Белов пожал плечами. В голове было пусто. Николь пристально, со множеством вопросов смотрела на него. Он это чувствовал, ответить было нечего.

– Он бежал к людям?! Его мог кто-нибудь спасти? – спросила Николь, сбросила с себя одеяло и села на кровати, прямо перед ним. Не стеснялась, платье задралось, коленки торчали, с плеча сползло.

– Нет, – мотнул головой Белов, – его никто не мог спасти! Они все делали по инструкции.

– Они меня тоже убьют. – Николь обреченно смотрела мимо Сан Саныча в иллюминатор.

– Почему? – Белову хотелось взять ее за руку, ее руки были совсем рядом, но он не смел.

– Я тоже хочу убежать… хочу к людям, больше не могу уже, я должна убежать… – Николь смотрела твердо и чуть враждебно. – Ты зачем меня сюда затащил?

Белов молчал. Он ждал этого разговора, надеялся, как-нибудь при случае, попозже, когда все станет яснее, спокойно поговорить. Теперь же не знал, что ответить. Ему просто хотелось помочь ей. Как другу. Может быть, помочь бежать… Посадить на французский пароход… Сан Саныч посмотрел на Николь, и эта странная, не очень трезвая мысль оживила его взгляд. Он улыбнулся.

– Ты смеешься? – Николь приблизилась, удивленная.

– Я не знаю, но я не сделаю тебе плохо…

– Что ты не знаешь?

– Не знаю, зачем взял тебя на работу. Ей-богу, не знаю, но ты не бойся, здесь тебя не обидят.

– Я – ссыльная, ты не забыл? Я тоже живу по их инструкциям!

– Мы уйдем в рейс в красивые места, там безопасно, там совсем нет людей.

Замолчали. Николь снова забралась под одеяло и прислонилась к переборке. Думала о чем-то, обняв колени:

– Я просила тогда, летом, чтобы ты все забыл, а ты сделал по-другому… Мне просто хотелось убежать оттуда. Игарка – это город?

Белов кивнул.

– Вано пришел в марте, у меня было много времени, я думала о тебе. Думала, ты капитан, свободный и сильный. Я жила в портовом городе и видела капитанов. Я придумала себе, что ты – моя свобода. Как глупо… скоро будет девять лет, как я сижу в этой клетке.

Она помолчала. Потом спросила спокойно, не глядя на него:

– Ты хочешь, чтобы я была твоя девка?

Сан Саныч застыл от неожиданности. Ему очень не нравился ее вопрос, но в нем была какая-то правда.

– Ты хочешь, чтобы я с тобой спала? Так?

– Нет. Не хочу! Точка! – Белов встал, решительно нагнулся ко входу, но вдруг повернулся. – Есть хочешь?

– Нет, не надо ничего, я хочу тебе все сказать… – она заговорила медленно, успокаивая себя растопыренными ладошками. – Я сюда приехала из-за Вано. Он хороший, у него есть Герта и дети, он их любит. Я поехала с ним, потому что хотела убежать и верила ему, а тебя я не знала. И сейчас не знаю. Я на этом судне, – она опять заволновалась и опять стала успокаивать себя, – матроска! Только матроска! Я мою полы, посуду, стираю, помогаю Степановне. Все! Я не хочу есть! – она встала перед ним. – Мне надо переодеться! Я пойду работать!

Белов поднялся уходить.

– А тот человек… с собаками, он насмерть?

Сан Саныч покачал головой и стал подниматься наверх.

На другой день он проспал. Проснулся, когда на буксире вовсю уже гремела жизнь.

– Колюшка, – слышался прямо над ухом голос Грача, – ты, дочка, палубу не тронь, палубу матросы пусть дрючат! Брось-ка, голуба, швабру, где это мужичье сопливое?!

– Да уже все, Иван Семеныч…

– Я все хотел полюбопытствовать у тебя, милушка, вы там… лягушков-то как кушаете? Прижариваете на сковородке или отвариваете, значит, с картошечкой?

Солнце светило в иллюминатор. Сан Саныч, улыбаясь, потянулся сладко и рывком сел в кровати. Завтра они уходили на серьезную работу.

32

До середины июля, всю высокую воду «Полярный» работал на Турухане. Три раза успели обернуться до Янова Стана, да груженые так, что все только головами качали. С паводком повезло – уровень держался почти месяц. Потом вода пошла на убыль, и Сан Саныч впервые с начала навигации дал всем три дня выходных. Команда отсыпалась, каждый вечер целой бригадой ходили на один и тот же фильм в новый Дом культуры Ермаково. Белов же со старпомом готовились подняться до Янова Стана по летней воде.

Начальник Енисейского пароходства Иван Макаров обещал лично проинспектировать работу на весеннем Турухане, но попал в Ермаково только двадцатого июля:

– Значит, по две тысячные туда таскал?! Ну, герой, Сан Саныч! – Макаров шутливо, а все же с некоторым недоверием глядел на Белова. – У Стройки премиальных столько нет! Один половину годового плана сделал!

– Да там несложно было, Иван Михалыч, первые сто пятьдесят километров как по заливу ходили, – принижал Белов свои заслуги, – теперь бы с одной баржей подняться.

– Нам бы еще один буксирчик сил на шестьсот да с осадкой метра полтора… а, Иван Михалыч? – у начальника управления водного транспорта, в этом разговоре были свои интересы.

– Как же ты там вертишься с двухтысячными? Узко же?! – Макаров сделал вид, что не услышал Кладько.

– Катерок небольшой для маневров приспособили, баржам хвосты затаскиваем… – пояснял Сан Саныч.

– Ну-ну, молодец. На малую воду я не должен был бы тебя отпускать – риск большой, но ты сейчас на ходу… и реку изучил… если получится, большое дело сделаешь! Когда уходишь?

– Да хоть сегодня, погрузку ждем… – Белов недовольно покосился на Кладько.

– Вода в три раза упала, Иван Михалыч, – Кладько кивнул на график, – две недели назад было семьсот двадцать кубов, сейчас – сто пятьдесят, и продолжает падать…

– И что предлагаете?

– Да все то же – у нас «Полярный» самый мощный буксир, – нельзя ему там работать сейчас, у него осадка два с половиной метра! Дайте другой буксир!

– Николай Николаич, ты же капитан дальнего плаванья…

– Бывший… – спокойно уточнил Кладько.

– А по три раза одно и то же говоришь! Ну где я тебе его, из коленки выломлю? Норильск требует! Вы требуете! А у меня еще целый Красноярский край! Ничего, Белов капитан аккуратный, не подумав – не полезет! Так же, Сан Саныч? – Иван Михайлович задумался, поднял бровь. – Дело-то, конечно, непростое будет, тут ты прав… но пробовать надо!