выведу вас из этого могильника и можете начинать свою новую жизнь, — на этой ноте я завершила своё выступление перед благодарной аудиторией.

Я создала и нацепила на них леталки, объяснив, что надо крепко взяться за руки и следовать за Клавдией, которой, как лучшему пилоту, я и поручила вытащить новых мирных сущностей на свет божий. Зрение у них оказалось универсальное — они могли хорошо видеть при свете, а в темноте использовали что-то типа сонара.

— Постарайтесь прожить новую жизнь лучше, чем старую, — напутствовала я их и развоплотила прикреплённые к ним леталки.

— Все высшие старались нас убить, ты не убила и помогла, скажи как тебя называют, — Джо до конца не верил в то, что его оставят в живых.

— Дед мой говорит — «Делай добро и бросай его в воду», а зовут меня Добрый Э-эх1, — ага, так я вам на территории противника и рассказала, кто его военную базу разгромил, — ваши мирные земли вон там, — я указала рукой направление, — прощайте.

Мы же с Клавдией, и вытащенными из мешков «клайма» Жабодавом и Стервой, полетели по касательной к линии боёв этой местности, в земли, прилегающие к территории другого высшего.

1 «Ух ты, говорящая рыба!» — советский мультфильм 1983 года по мотивам сказки О. Туманяна «Говорящая рыба».

Глава 29 Интерлюдия. Калё (Тёмный Властелин)

Хорошее настроение, честно заработанное Властелином на войне, стало ещё лучше при виде пленника. Год, проведённый в узком каменном мешке, превратил здорового и крепкого шара-спортсмена в сутулую фиолетовую фасолину с постоянно опущенной головой и взглядом исподлобья. Властелин сидел и смотрел, потом ещё сидел и ещё смотрел на это, радующее глаза, зрелище сломленного пленника, — «Кхет был прав — сломать сильную сущность и лишить её воли к жизни — это действительно приятно и волнующе». Пусть он и не пытал Ивана физически, но время прекрасно сделало всё за него, — «Зачем марать свои руки, когда легко можно обойтись чужими», — ощущать себя повелителем времени было также приятно. Шесть часов Властелин неподвижно просидел в темноте наслаждаясь зрелищем, он просто не мог оторвать взгляд и уйти, стараясь запомнить каждую деталь такой прекрасной сцены.

Но дела за него никто не сделает, всех надо проверить лично, самому проконтролировать, исключить даже намёк на возможное предательство. Он со вздохом погрузил пленника в сон и перенёс его в обычную камеру — пусть расслабится и привыкнет к хорошему — потом он ещё раз повторит это, а может и придумает что-то новенькое.

Проверку благонадёжности своих подданных он начал, как и в предыдущий раз, с самых низов, бродя по своей земле и разговаривая с обычными сущностями. Отличий, за пять лет отсутствия, он не ощутил, и это расстроило — никаких новых способностей, никакого развития. Властелин решил копнуть глубже и провёл в народе полных четыре года, вывод по итогам своего расследования он сделал неутешительный — у его подданных всё есть, их всё устраивает и им ничего больше от жизни не надо. Хотя почему неутешительный — разве не этого он добивался, создавая заповедник? Именно этого, тихого и спокойного уголка стабильности, пусть эти земли такими и остаются. А вот всех смутьянов и инициативных…

Властелин нашёл всех, обученных им в прошлый раз, обычных сущностей, они окрепли и вплотную подошли к возвышению, он раскрылся перед ними и приказал идти в захваченные земли, выделив по области каждому, пусть покажут на что способны и, если смогут, станут возвышенными тех территорий. Развивая этот успех, он ещё три года провёл в «заповеднике», выявляя непосед и недовольных, он также обучил их основам общения и управления окружающими, давая им шанс проявить себя в будущем.

Властелин полностью сжился со своими мирными подданными, проникся их неспешностью и никчёмностью, утратил азарт войны и страстное желание победы, пора было возвращать себя в боевой настрой и начать он решил с пленника. И каково же было его разочарование, когда в большой камере, должной привести заключённого в окрепшее и здоровое состояние, подарить ему желание жить, он увидел всё ту же сутулую фасолину, вялого и сломленного — «Да как он посмел не стать здоровым и сильным, испортил все мои надежды на последующие пытки и наслаждение» — рассвирепел Властелин и ударил пленника молнией, выкрученной со злости на полную мощность.

* * *

За год каменного карцера Иван о многом подумал и многое понял, он медитировал и продолжал выполнять физические упражнения, переведя их в статичное напряжение/расслабление мышц, укрепляя свои тело и дух, ставя перед собой цель увеличить запас энергии, который ему позволено иметь, и научиться пользоваться им по своему усмотрению. Весь год он тренировался, — «А чем ещё заняться в Монголии молодому парню» — и достиг желаемого — наконец-то уровень, оставленной ему, энергии достиг товарного количества, достаточного для изменения хотя бы себя.

Начал Иван, естественно, с ожиданий тюремщика — узнавать, что будет после каменного «стакана», если ещё раз его расстроить, он желанием не горел. Он очень любил баклажаны, мама прекрасно их готовила — особенно жареные кружочками во фритюре, со специями и солью, обваленные в картофельном крахмале — и внешний вид этого овоща Иван помнил прекрасно, потому просто превратил себя в его подобие. Немного сморщить кожу, опустить голову и, вуаля, сломленный пленник готов, но под кожей скрывались стальные мышцы, несгибаемая воля, желание жить и бороться.

Иван создал маленькую простейшую сущность с несколькими функциями — доползти до середины коридора и затаиться в тени, затем находиться в режиме ожидания и самоуничтожиться без остатка при появлении постороннего в коридоре. Недостаток энергии у сущности он компенсировал её ежедневным обновлением, заодно тренируя волю создателя.

Сигнализация на тюремщика сработала как надо, ментальная связь предупредила Ивана об его приближении, пленник принял скорбный сгорбленный вид и продемонстрировал свою лучшую актёрскую игру в жизни: он полностью вошёл в образ сломленной обычной сущности и прожил в таком ключе половину дня, демонстрируя полную покорность судьбе. Иван толком не смог понять только одного — или он так бездарно сыграл, или его тюремщик очень подозрительная сущность, очень уж долго он сидел в тени, хотя по итогу перевёл Ивана в камеру и сам ушёл, так что будем считать это маленькой победой.

В его старой камере было просторнее и уютнее, — «Как мало надо человеку для счастья, забери у него всё, затем выдай самую малую часть комфорта, и получай мимолётное счастье» — подумал Иван, проспал сутки в нормальной кровати и приступил к очередным медитациям