– Говорят, живые могут через него пройти и вернуться, – «обнадежил» он. – Маги, так точно.

– И куда я попаду? – Лукаш скептически оглядел странный поток. Походило на изощренный способ самоубийства.

– Туда же, откуда пришли. В иные места портал не возвращает. Ну, разве только…

– Знаю, – раздраженно оборвал де Сард, – Слышащих, Видящих и иже с ними. Благодарю! – он добавил в голос теплоты, будто хвалил подчиненного за хорошо проделанную работу. – Передавайте привет Жану де Вену. Скажите, его враг сегодня умрет.

Лукаш задержал дыхание и смело шагнул в призрачную реку. Потянувшись к дару, он подумал о Ноэми. Пусть мир снов перенесет к той, о которой он грезил.

На мгновенье показалось: конец, забытье, но затем дар в груди пустил лепестки пламени. Они объяли Лукаша и прогнали туман, заключивший жертву в смертоносные объятия. «Повелевай, господин!» – раздался приглушенный шепот, и де Сард отдал приказ…

Де Асан в досаде сломал один из хлыстов о колено.

Пленник сбежал! Кандалы не тронуты, дверь заперта, заклинания глушили всю магию, кроме хозяйской, а Лукаш де Сард пропал. Сначала королевский секретарь подумал, будто тот неведомым образом вывернул суставы и затаился в пыточной. Де Асан перевернул все вверх дном, но не нашел пленника.

– Сирил! – позвал взбешенный мужчина.

Дядя тут же возник в дверях, настороженно посматривая на племянника. Полукровка полукровкой, навсейские аристократки бы нос воротили, а вошел в такую силу, что чистокровный темный опасался.

– Найди его! – приказал де Асан, указав на сиротливо свисавшие наручники. – Живым или мертвым. Хотя нет, – лицо искривил оскал, – лучше живым. Убью сам, даже новые перчатки надену.

– Но… – попробовал возразить Сирил, и осекся, натолкнувшись на тяжелый взгляд владельца замка.

– Я твой сюзерен, – мрачно напомнил королевский секретарь и в сердцах бросил перчатки на пол, – и чихать хотел на возраст и родство. Не согласен, сверну шею.

Навсей не сомневался, племянник сделает, и предпочел не спорить. Его на-ре уже однажды вступило в бой с на-ре де Асана и проиграло. Сирил не хотел нового позора, хотя втайне надеялся, кто-то сбросит графскую корону с головы Мэя Лашена де Асана Онтрея Сомерского.

Королевский секретарь догадывался, брат матери не испытывал к нему привязанности. Хотя какая любовь? Навсеи подобного чувства не знали. Так, иногда встречалась среди Чувствующих и дураков, впустивших в сердце женщину. Результат закономерен: их убивали, причем, зачастую те, которых они любили. Чувства – непозволительная слабость, место, которое услужливо подставляешь под удар. Мэй де Асан никого не любил. Пожалуй, даже себя. Уважать уважал, но остальное под запретом. Кровь отца не прижилась, де Асан родился истинным навсеем, ценил только ум и силу, хранил верность Родине и легко приносил в жертву чужие жизни во имя собственной цели. Смерть? Все когда-то умирают, де Асан не стал бы унижаться ради жизни. Гордость – синоним чести у навсея, нужно плюнуть в лицо врагу и испустить дух.

Де Асан приговорил Сирила. Он наследил в Лиргии, бестолковый и беспомощный, заодно не станет засматриваться на чужой титул. Владелец замка собирался обезопасить себя от удара в спину. Тут либо ты, либо тебя.

Отрядив на поиски пропавшего пленника слуг, де Асан направился к Ноэми. Он догадывался, Лукаш, как глупый влюбленный благородный аристократ, кинется ее освобождать. Королевский секретарь встретит его с распростертыми объятиями.

Пальцы сжали посох. Клинок врезался в камни, как нож в масло. Де Асан легко вытащил его и уменьшил размеры посоха до жезла. Засунув оружие подмышку, владелец замка достал из кармана поделку Жана де Вена. Если мужчина все правильно понял, нужно подняться на башню и подставить артефакт лучам двух светил: заходящего солнца и восходящей луны.

Черным пламенем вспыхнули и пеплом осыпались защитные чары. Де Асан сломал их и растоптал каблуком. Несостоявшийся соперник просчитался, не успел соразмерить силу противника со своими возможностями.

– Я темный, Жан, – усмехнулся в пустоту королевский секретарь, воскресив в памяти лицо первого графа Норрена, лорда Банши, – и у меня две сущности, которые невозможно разорвать. Не дар, Жан, не сила амулетов, не знания, а кровь. Ты навесил много чего, но не учел самого главного: ты нейтральный маг. В итоге погиб, глупый, хотя я давал шанс.

Де Асан поднимался по лестнице и вспоминал события семнадцатилетней давности. Тогда секретарь проявил благородство, позволил нанести первый удар загнанному зверю, из уважения к тому, кто разгадал секрет Мэя де Асана.

Жан лежал на земле. Вокруг шелестел листвой старый парк, переходивший в лес. Недавно прошел дождь, трава набухла от влаги. Воздух давил; сырость проникала под кожу, казалось, до самых костей. Жан продрог. Одежда липла к телу и давно не согревала.

Еще хотя бы ярд! Никак. Парк – вот он. Вдруг там бы нашлось спасение, если его вообще можно найти.

Даже ночная птица не пролетит над головой. Не стоит прислушиваться и ждать скрипа колес. В такую ночь постоялые дворы переполнены, а слуги заперлись на кухне за кружечкой эля у жаркого огня.

Так близко – и так далеко… Люди, которым не придется отвечать за чужую жизнь.

Лошадь Жана пала неподалеку, на тракте. Животное рухнуло, как подкошенное – развлечение для ребенка. Де Асан коня не брал: привык к порталам. Еще молодой, затянутый в охотничий костюм, в развевающемся на порывистом ветру плаще, с непокрытой головой, он замер над придворным магом, силившимся вернуть чувствительность сломанной руке. Лицо Жана покрывала смесь грязи и крови. Стиснув зубы, он пытался ползти: минутой раньше де Асан перебил ему ноги. Не магией – клинком посоха, который сжимал в руке.

– Сдавайся, – посоветовал секретарь и воткнул оружие в землю. – Так и быть, сохраню жизнь, даже помогу уехать и никогда не вернуться. Александра беременна и очень расстроится, если ты омрачишь роды похоронами. Не упрямься, отдай артефакт. Глупо бороться. Ну, перережу горло, легче станет?

– Ты!.. – не найдя слов, эмоционально выдавил из себя Жан.

Он силился нашарить здоровой рукой кинжал. Если нельзя колдовать, можно попытаться убить врага дедовским способом.

– Я, – легко согласился де Асан и сделал шаг, коснувшись носками сапог ног де Вена-младшего. – Сдавайся уже, хватит геройствовать! Кого ты защищаешь? – Он опустился перед врагом на корточки. – Бегал, прятался, выслеживал… Любишь Александру? Прости, женщина всегда выбирает сильного, а не нежного и заботливого. Того, кто сможет сделать ей достойный подарок, доказать право стать женихом. Ты не сумел. Артефакт!

Секретарь требовательно протянул свободную руку. Жан ответил броском кинжала и захрипел, захлебнувшись кровью. Де Асан вытащил посох из груди агонизирующего врага, поднялся на ноги и равнодушно бросил через плечо:

– Сам найду.

И нашел. Напрасно Жан де Вен заплатил за артефакт смертью.