Услышав шум за дверью, Ричард поднял голову. Никки тоже. Они переглянулись.

– Держись, Ричард. Будь сильным.

– Ты тоже, – ответил он.

– Безусловно. Мы бывали в переделках и похуже – и уцелели.

Она улыбнулась ему, и Ричард обнаружил, что отвечает тем же. Никки была исключительной женщиной.

При мысли, что Никки погибнет в отвратительной темнице посреди Темных земель, а Саманта лишится жизни, которой не успела пожить, Ричард впал в уныние. Это было несправедливо.

Впрочем, он знал, что к жизни как таковой понятия справедливости неприменимо. Существование не имело конкретной цели. Жизнь просто была. Но люди, если хотели действительно жить, должны были бороться за все стоящее и хорошее в ней. А если нет, беспрепятственно воцарялось зло. И сейчас это зло готовилось одержать победу.

Дверь протестующе заскрипела и распахнулась.

Ричард с недоумением воззрился на входящего Людвига Дрейера. Ухмылка на лице вошедшего стала еще шире, когда он встретил этот взгляд Ричарда. Вместо черной одежды, которую Лорд Рал привык видеть на этом человеке, тот был облачен в по-королевски роскошный фиолетово-золотой наряд, шелестевший при ходьбе.

За ним следовала морд-сит в черной коже. Даже несмотря на боль, Ричард изумился, увидев ее. Кэлен упоминала о ней, но он по-прежнему не понимал, откуда могли взяться морд-ситы, служащие не дому Ралов, – ведь морд-ситов создали безжалостные предки Ричарда.

– Так-так, Лорд Рал, рад видеть вас снова.

И опять в голове Ричарда возник шутливый ответ, но он решил промолчать. Людвиг Дрейер следовал какому-то своему сложному плану, и никакие поступки или слова Ричарда не заставили бы аббата отступить от него.

Аббат подошел к Саманте и чуть наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо.

– Колдунья, я вижу. Прелестно. Однажды мне удалось получить от колдуньи весьма ценное пророчество, – он дернул девушку за нос. – Полагаю, ты пригодишься, малышка.

– Отпустите нас, – взмолилась Саманта чуть не плача, – мы вам ничего не сделали.

– Мы можем обсудить это, но позже. Я не настроен заниматься этим посреди ночи.

Морд-сит окатила Саманту холодным многозначительным взглядом, а Людвиг Дрейер подошел к Никки.

– О, еще одна колдунья, – сказал он. – Да не просто колдунья, а женщина, наделенная не только умениями и талантами, дарованными ей при рождении.

Никки посмотрела на аббата и, как и Ричард, не стала тратить силы на ответ. Она выросла и прожила большую часть жизни в руках садистов. Она хорошо знала, что не стоит тратить время на препирательства с безумцем.

– Еще одна колдунья, которая при должной подготовке откроет выдающееся пророчество. Не сомневаюсь, что, заживо выпотрошенная, она откроет великие тайны. – Людвиг посмотрел через плечо. – Ты согласна?

Морд-сит хитро улыбнулась.

– Убеждена, что вы правы, магистр Дрейер.

– Магистр Дрейер! – воскликнул Ричард. – Ты, должно быть, шутишь. Почему бы не назвать себя императором Дрейером?

Тот пристально посмотрел на Ричарда и подошел поближе.

– О! Прекрасная мысль! Мне нравится. Но чтобы наступил такой знаменательный день, мне придется потрудиться.

– Как? – спросил Ричард и тут же вспомнил, что собирался молчать.

– Видишь ли, Ханнис Арк пробудил Владыку Мертвых – кстати, благодаря твоей крови, – и все… еще больше запуталось. Поэтому мне нужно срочно получить пророчество, чтобы разобраться с таким выдающимся событием и таким могущественным человеком. – Людвиг поднял палец, склоняясь ближе к Ричарду. – Но уверяю, я справлюсь.

– Ты понятия не имеешь, чему собрался противостоять, – ответил Ричард, глядя на собеседника.

Людвиг Дрейер улыбнулся, будто услышал понятную лишь ему одному шутку.

– На самом деле имею.

– А чего ты хочешь от нас? – спросил Ричард.

Он махнул рукой, направляясь к Кэлен.

– Много чего. Всему свое время. Завтра мы приступим, а ночью вы постоите и подождете, пока я хорошенько высплюсь. Хочу как следует отдохнуть, чтобы в полной мере насладиться тем, что будет.

Людвиг приподнял подбородок Кэлен, а когда убрал руку, ее голова снова безвольно повисла. Ричард увидел, что рана на ее шее опять открылась, когда железный ошейник врезался в плоть под тяжестью ее головы.

– Эрика, не откажи в любезности – приведи ее в чувство.

Стоявшая перед Ричардом морд-сит впервые улыбнулась и посмотрела на него так, как смотрят морд-ситы, чтобы запугать беспомощную жертву. Он слишком хорошо понимал значение этой улыбки. Эрика словно говорила ему: как бы страшно она ни истязала Кэлен, Ричарду она причинит гораздо больше боли.

Отведя наконец взгляд от Ричарда, Эрика повернулась к Людвигу:

– С удовольствием, магистр Дрейер.

Она направилась к Кэлен. Стук ее сапог по каменному полу эхом отдавался в пыльном подземелье. Ричард слишком хорошо помнил этот звук размеренных и неотвратимых шагов. Морд-ситы не любят торопиться во время работы.

Не церемонясь, Эрика стиснула зубы и, крякнув от усилия, воткнула эйджил в живот Кэлен.

Глаза и рот Кэлен широко раскрылись, и она очнулась, задыхаясь от боли. Потом закричала, пытаясь отстраниться, хотя и так уже была прижата к стене. Висящей на цепях Кэлен некуда было деться. На лице женщины, которую любил больше жизни, Ричард увидел не только боль, но и ужас и растерянность.

Он взревел так, что по камере прошло эхо, и попытался вырвать свои цепи из стены. Железо врезалось в плоть, но оковы не поддались.

Морд-сит наконец отдернула эйджил. Колени Кэлен подогнулись, и она повисла на ошейнике и оковах. Она ловила ртом воздух, пытаясь вдохнуть, и не могла устоять на ногах. Было жутко слышать ее отчаянные судорожные вдохи. С подбородка Кэлен длинными нитями свисала кровавая слюна.

Но то, что Кэлен не приходила в сознание не из-за прикосновения смерти, а от оккультного колдовства Людвига Дрейера, обнадеживало. Хотя прикосновение смерти, судя по всему, ослабило ее больше, чем Ричарда.

Когда Кэлен наконец снова стала контролировать себя, отдышалась и перенесла часть веса на ноги, чтобы ослабить давление ошейника и оков, она подняла голову и посмотрела на морд-сита.

– Эрика.

– Госпожа Эрика, – ответила морд-сит с улыбкой. – Научись обращаться ко мне должным образом.

Кэлен не ответила, и Эрика снова ткнула эйджилом ей в живот. Вздрогнув, Кэлен закричала от боли.

Когда Эрика убрала оружие, Мать-Исповедница вновь бессильно повисла на цепях, хватая ртом воздух и дрожа всем телом. На этот раз понадобилось больше времени, чтобы она оправилась от боли и смогла вдохнуть. За возможность убить эту морд-сит Ричард был готов пожертвовать собой.