4. Когда же вышеупомянутый царь Шуйский должен был смириться перед польской властью и, по успокоении смут, сословия Русского царства хотели приступить к новому избранию, многие из самых знатных лиц между ними напали на мысль, что им нет надобности уступать больше власти, нежели сколько захотят они сами, будущему их государю, который не в состоянии похвалиться никаким преимуществом над ними, и что они вправе предписать ему законы, по которым он должен царствовать, да и их собраты, сидевшие в то время еще в плену у поляков и, благодаря обхождению с этим народом, понабравшиеся, без сомнения, республиканских правил, утверждали в этом бояр своими письмами, в особенности тогдашний Ростовский епископ и после бывший патриарх Филарет, который еще не мог предполагать, что выбор падет на его сына.

Они составили между собою род сената, который назвали Собором: не только бояре, но и все другие, находившиеся в высшей государственной службе, имели там место и голос и единодушно решились не выбирать себе в цари никого, кроме того, который под присягой обещается предоставить полный ход правосудию по старинным земским законам, не судить никого государскою властью, не вводить новых законов без согласия Собора, а тем менее отягощать подданных новыми налогами или решать что бы то ни было в делах войны и мира.

А чтобы тем крепче связать нового государя этими условиями, они положили еще между собой не выбирать в цари такого, у которого сильное родство и сильные приверженцы, так как с помощью их в состоянии он будет нарушить предписанные ему законы и присвоить опять себе самодержавную власть.

5. В таких видах они выбрали себе в цари молодого 15-летнего дворянина Михаила Романова, у которого не было никакого искреннего друга и никаких других заслуг, кроме той, что отец его с большим усердием и твердостью противился польской стороне, за что поляки и посадили его в заключение и увели из края.

С старинным царским родом он имел только ту связь, что царь Иван Васильевич II женат был на его бабушке, Анастасии Романовне, дочери мелкого дворянина, род которого был так еще нов, что не имел и родового имени, называясь по отцу, как обыкновенно водится у людей простого звания в России.

6. Царь Михаил не колеблясь принял и подписал вышепомянутые условия, хотя мать его и казалась несколько недовольной, будто бы оттого, что охотно увидала бы сына уволенным от ниспосланной ему чести из-за соединенной с нею опасности. Несколько времени правление продолжалось на предложенных основаниях.

Но только что отец его, Филарет, возвращен был из польского плена и сделан патриархом, этот умел превосходно воспользоваться уважением, какое доставлял ему сан его суеверного народа, неудовольствием, замечаемым у низшего дворянства на властолюбивых бояр, также и возникшею между этими последними завистью и несогласием, так что он один завладел опекою над сыном и удержал ее в своих руках на все время своей жизни.

В этом качестве он самовластно распоряжался всеми делами: сбыл с рук, под разными предлогами, республиканские умы и ничего больше не оставлял собору, кроме чести одобрять его меры и распоряжения. В помощь этому самовластию он утвердил под именем стрельцов (Schützen) особенных телохранителей, дал им большие льготы и права, однако ж не вверял начальства над ними никому из знатного рода, а определял выслуженцев, отличившихся в польскую войну, оттого-то и вышло, что дворянство, которое в то время еще гораздо больше нынешнего было напыщено своим происхождением, донельзя презирало этот отряд и считало для себя позорным и унизительным служить в нем; за то и упомянутый отряд ненавидел все знатные роды и всегда был в готовности исполнять царские приказания против них.

7. Это войско дало возможность царю Михаилу продолжать правление по кончине отца его, патриарха, с такою же властью и значением, а сын его, царь Алексей, зашел в этом так далеко с такими пособниками, что не имел уже больше надобности щадить дворянские роды, а отважился уменьшать их льготы, лишь только найдет это выгодным для блага царства. По смерти Алексея старший его сын, сколько ни был слабый и болезненный государь, решился, однако, сжечь все дворянские родословные книги, хранившиеся в особенном приказе в Москве, и совершенно уничтожить разницу между низшим и высшим дворянством.

8. Когда же он умер, бояре возвели на престол Петра I, тогда еще десятилетнего государя, к оскорблению прав его старшего брата, Ивана; они надеялись найти случай, во время несовершеннолетия, к возвращению своих утраченных льгот и установлению образа правления на старом основании. Однако ж сестра его, София, царевна с высоким умом и великими качествами, умела так расположить к себе стрельцов, что они подняли мятеж к выгоде ее родного брата Ивана, перебили бояр, устранивших этого царевича, и не прежде успокоились, пока он не был объявлен царем вместе с Петром, а она соправительницей; при том было положено, что имя ее всегда ставилось возле обоих царей в указах и постановлениях, а также и на монетах.

После она и правила шесть лет кряду так же разумно, как и счастливо, и в своих поступках с дворянством в точности следовала тем правилам отца и брата, так что совсем отняла у него все присвоенные им преимущества и постановила его наравне с другими свободными русскими подданными.

9. В этой крайности дворяне не много могли обещать себе защиты у царя Ивана, государя, так же слабого рассудком, как и зрением, да и позволявшего во всем управлять собою сестре, потому и нашли себя вынужденными на попытку, нельзя ли будет уговорить младшего брата, Петра, чтобы он горячо вступился за них.

С некоторого времени этот царевич и без того уже сносил с большим огорчением ту власть, которую царевна София присвоила над ним и братом, и стал непримиримым врагом ее по случаю разных происков, ложно или справедливо приписываемых ей против его лица, и под посторонними предлогами, удалился из царского дворца в загородный дом, который выстроил себе в Преображенском, слободе, лежавшей под самой Москвой.

Обеими руками он ухватился за случай вырваться из-под надзора сестры: наобещал дворянству, чего только оно хотело, и, в видах более тесной связи с ним, женился на девушке из самого знатного рода по имени Евдокия Лопухина. После того двор его становился многочисленнее со дня на день. Царевна знала вполне опасность, которая произойдет для нее от того, и решилась предупредить ее отважным ударом.

С этой целью она втайне нарядила в Преображенское сильный стрелецкий отряд с приказанием взять под стражу и привести к ней Петра, чтобы тотчас же посадить в монастырь и постричь в монахи. Но этот умысел был так вовремя открыт Петру женевским уроженцем капитаном Лефортом, узнавшим о том случайно, что он имел возможность выиграть столько времени, чтобы убежать и в сопровождении упомянутого офицера укрыться в Троицком монастыре, месте, уважаемом по его святости всем русским народом.

10. Как скоро он приехал туда и ссора у него с сестрою стала гласной и непоправимой, к нему явились не только все иностранные офицеры, которых русские наняли довольно значительное число в службу для тогдашней войны с турками, но и великое множество русских дворян, так что Петр вскоре нашел себя в силах сопротивляться и предписывать законы сестре. Сначала она заявила, что никогда и никакого зла не было у ней на уме против брата: ее намерение клонилось только к тому, чтобы вырвать его из рук иностранцев, наводивших его на разные распутства и внушавших ему ненависть к русскому народу и его вере, обычаям и нравам.