хорош причитать, — оборвал обвинительную речь Вран. — Причём тут аватары? Их стирание не затронуло, поскольку они и до него не могли сохранять свою память при перевоплощении. Аватары как не умели осознанно управлять реальностью, так до сих пор и не умеют.

— А какая связь между управлением реальностью и стиранием личности? — Ро сразу позабыл про свои претензии к организатору катастрофы и с жаром включился в дискуссию.

— Самая прямая, — безапелляционно заявил Вран. — Ты хоть приблизительно представляешь, что происходит, когда одно из наших тел получает повреждение, например, физическое?

— Самолечение? — в голосе Ро прозвучало сомнение.

— Верно, — подтвердил Вран, — но за счёт чего? Ладно, не буду тебя мурыжить, — самопальный философ покровительственно кивнул безграмотному дилетанту. — При повреждении физического тела автоматически включается переток энергии от остальных тел, чтобы его восстановить. Это и неудивительно, ведь разделение на плотные и тонкие тела весьма условно, на самом деле наши тела представляют единую систему. А что случится, если повреждение окажется фатальным?

— Энергия будет уходить как в бездонную бочку, — Ро недоумённо нахмурился, как бы подыскивая аргументы, опровергающие нарисованную Враном картинку. — Стой, но ведь этот переток довольно легко остановить, — наконец нашёлся он, — именно это аэры и делают, когда умирают, а потом запускают достройку повреждённой системы до состояния целостности. Ты хочешь сказать, что у аватаров не хватает для этого осознанности и самоконтроля?

— Вот именно, — спокойно подтвердил Вран, — поэтому начавшийся переток не останавливается до тех пор, пока все тела, включая самые тонкие, ни распадутся. Только после этого сознание даёт команду уму начать строить новое тело.

— Ну и что? — Ро с недоумением воззрился на самодовольного философа. — А почему ум не может восстановить тело в прежнем виде? Мы ведь именно так и поступаем.

— Проблема состоит в том, что строительство нового тела начинается на пустом месте при практически нулевом уровне энергии и информации, — пояснил Вран. — Вся энергия уже ушла на бессмысленную попытку спасти физическую оболочку, а доступ к архиву памяти потерян вместе с тонкими телами. Стоит ли удивляться, что в таких условиях физической оболочкой нового тела становится маленькая клеточка, осознанности которой хватает только на то, чтобы быть? — философ снисходительно улыбнулся своему менее осведомлённому оппоненту. — Изначально эта клеточка совершенно нежизнеспособна без поддержки извне, отсюда такие сложные механизмы перевоплощения, как внутриутробное развитие и медленное взросление от состояния младенца до самостоятельного существа.

— Да уж, в этом плане алгоритм перевоплощения в Аэрии — это просто эталон простоты и рациональности, — Ро задумчиво покачал головой. — Получается, что стирание ослабило ум игроков настолько, что они стали неспособны контролировать своё перевоплощение.

— Слабость ума — это понятие весьма неопределённое, — усмехнулся Вран, — на самом деле стирание сделало кое-что другое. Оно лишило игроков знаний о том, как управлять реальностью, и главное, памяти об опыте такого управления. Не исключено, что именно с потерей этих знаний и связаны разрывы в спектрах вибраций зависших в Игре аэров. Согласись, не просто осознать своё могущество, когда считаешь себя беспомощной букашкой.

— Так вот зачем тебе нужно аэрское оборудование, — Ро понимающе кивнул.

— Да, мы вернём Ставрати их память о путешествиях между мирами, — подтвердил Вран, а уж после этого восстановить их сталкерские навыки — дело техники. Вот только как их отыскать в этом огромном мире?

Глава 35

В пустом помещении звук шагов гулко отдавался от стен и метался по коридорам суматошным эхом. Можно было бы предположить, что этот дом давно уже покинули все его обитатели, но Вран точно знал, что его тут ждут, ведь вход в магическую школу Вениамина оказался незапертым. Поиски хозяина были несложными, поскольку дверь в кабинет, где великий маг проводил занятия с избранными учениками, была гостеприимно распахнута настежь.

— Я тебя ждал, — отрешённо произнёс Литар, когда фигура ангела возмездия возникла на пороге.

— Вижу, — Вран покрутил в пальцах баночку с какими-то пилюлями, стоявшую на столике рядом с креслом хозяина школы и уселся в соседнее кресло. — Транквилизатор? — уточнил он.

— Не каждый может хладнокровно принять перспективу развоплощения, как ты, — пожаловался предатель. — Прости, но я никогда не отличался храбростью.

— Если тебе так будет легче, то я тогда тоже был под кайфом, — Вран горько усмехнулся и зашвырнул баночку в дальний угол. — Много принял? — деловито поинтересовался он. — Это я не в качестве осуждения, просто хочу понять, насколько ты адекватен.

— Адекватен даже больше, чем хотелось бы, — тяжко вздохнул Литар. — Давай, спрашивай, у меня больше нет секретов. Впрочем, я и так знаю, что ты хочешь знать, — он обречённо опустил голову, — зачем я это сделал.

— Сразу можешь оставить этот бред насчёт блага Аэрии для более наивных слушателей, — Вран решил с самого начала обозначить свою позицию, чтобы не терять зря время на выслушивание вранья. — Какова была настоящая причина?

— Знаешь, а ведь я сумел довольно долго убеждать себя, что это правда, — возразил Литар, — даже сам в это поверил. Но ты прав, на самом деле я просто не мог признаться себе, что предал всех вас потому, что не мог уничтожить программу стирания.

— Звучит, как ещё больший бред, чем благо Аэрии, — Вран внимательно присмотрелся к кающемуся грешнику и недоверчиво покачал головой. — Неужели какая-то программа была для тебя важнее твоей семьи?

— Ты просто не понимаешь, — в голосе Литара было столько боли, что ангел возмездия слегка растерял свою самоуверенность, — я бросил вызов Создателю Игры и победил. Никто из жителей двух миров о таком даже мечтать не может. Программа стирания — это самое дорогое, что у меня есть, мой след в истории. Нас с тобой не станет, а моё детище будет продолжать работать.

— Ну это вряд ли, — прервал излияния программиста Вран. — Программа является частью твоего сознания, и с твоим исчезновением она тоже канет в небытие.

— Ты всё-таки хочешь её снести, — Литар обречённо опустил голову. — Что ж, твой вариант меня устраивает, у меня просто рука не поднимется уничтожить своё творение, лучше уж так. Можешь не тратить время на зачитывание обвинительного приговора, — в его глазах разгорелся фанатичный огонь, — я заранее признаю все пункты обвинения, а заодно и справедливость возмездия. Так что смело переходи непосредственно к казни.

— Полагаешь, признание вины может что-то изменить? — в голосе Врана явственно слышалось презрение к жалким попыткам обвиняемого сыграть на его чувствах.

— Ты мог бы лучше знать своего бывшего друга, — обиделся Литар. — То, что мне страшно уходить в небытие, вовсе не значит, что я к этому не готов. Могу даже облегчить твою совесть и сделать всё сам, — с этими словами он выудил из складок своего