— Прекрати говорить загадками, — процедил он. — Ты же знаешь, как это меня раздражает.

— Прошу прощения, мой король, и в мыслях не было. Видите ли, из надёжного источника я узнал, что Максиан напрямую связан с Пером. Точнее, является одним из его организаторов, — приукрасить в этой ситуации можно, к тому же вполне вероятно, что так оно и есть.

— Что? — Юстиниан подскочил, не сводя ошалевших глаз с Корнута. — Ты в этом уверен?

— Абсолютно, Ваша Милость. Я могу предоставить свидетеля, если понадобится.

— Поверить не могу, — побледнев, Юстиниан снова опустился на стул и покачал головой. — Я мог бы и раньше догадаться. Ты как в воду глядел, говоря о причастности кого-то из знатных. Нет, ну надо же! Пригрел гадюку на груди.

— Люди не меняются. Максиан как был приспешником Урсуса, так им и остался.

— Одного не пойму, на что ему сдались эти осквернённые? Неужели из жалости к ним он способен подвергнуть опасности всё государство?

— Думаю, им двигает нечто иное, чем жалость, — Корнут провёл пальцем по столешнице, прочертив на лакированной поверхности линию. — Страхи, Ваше Высочество. У него две дочери на выданье. И никто из них не застрахован от рождения выродков.

— Вероятно, так и есть. Наверняка заразился от Урсуса любовью к этим чудовищам. Тот всегда относился к ним, как к равным, с самого детства. Всё бегал за ними хвостом, друзьями называл. Ему было плевать на меня. Даже, когда выросли, он предпочёл проклятого выродка собственному брату!

— В семье не без уродов, Ваша Величество. Вы спасли государство от верной гибели, к которой вёл ваш сумасшедший брат.

Юстиниан согласно кивнул:

— Я надеялся, что больше не столкнусь с этим безумием, но, видимо, боги возложили на меня бремя защитника человечества.

— В этом никто не сомневается. Вы поистине великий правитель, — заверил Корнут, — но, к сожалению, это ещё не всё. Похоже, ваша племянница в этом тоже замешана.

— Да ты издеваешься надо мной? — едва слышно проговорил Юстиниан. — Корнут, скажи, что шутишь. Так и быть, казнить не стану. Просто скажи, что всё это плохой сон и я вот-вот проснусь.

— Сожалею. Я бы и рад, но, очевидно, на груди вы не одну змею пригрели.

— Выходит, она всё знает?

— Думаю, да, раз уж связалась с Пером.

— Признаюсь, я допускал подобное и часто думал, как поступить, если девка пронюхает про пустоши. Но она же и виду не подавала! Хитра, мразь!

— Истинная дочь своего отца, — подтвердил Корнут. — Старая компашка снова в сборе. Даже замена Урсусу подросла. Но как бы забавно это не выглядело, боюсь, ничего хорошего ждать от них не стоит.

Король удивлённо приподнял бровь:

— Что значит старая компашка? Кого ты имел в виду?

— Севира, разумеется.

От внезапного грохота он невольно вздрогнул. Со стола летело всё, что было: пустые бокалы, бумаги, канцелярские предметы. Юстиниан крушил всё, что попадало под руку. Изящный столик с вазой был опрокинут одним ударом ноги. В витражное окно полетела позолоченная статуэтка крылатого льва.

Столько брани Корнут не слыхал от короля за все годы службы. Что и говорить, даже не подозревал, что тот вообще знаком с такими выражениями.

Юстиниан рвал и метал до тех пор, пока наконец не выбился из сил. Придвинув чудом уцелевший стул, он устало плюхнулся на сидение и прикрыл руками лицо.

Выждав пару минут, Корнут наконец решился продолжить:

— Мой король, я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Что-то подобное было и со мной, когда узнал всё это, но, поверьте, это даже к лучшему!

— Ты прав, — глухо отозвался Юстиниан, не убирая ладоней с лица. — Конечно же к лучшему. Я казню их немедленно. Посмотрим, что скажет на это Сенат.

— И совершите непоправимую ошибку, — подытожил Корнут. — Сейчас ни в коем случае нельзя даже виду выказывать о том, что нам известно.

Юстиниан убрал руки и угрюмо взглянул в его сторону:

— Ты прав, я погорячился. Максиана под суд, девку можно и не казнить. Есть у меня кандидат в мужья как раз для неё. Тот ещё ублюдок, если слухи не врут. Казнить её слишком милосердно с моей стороны.

— Ваше право, — кивнул Корнут, уже догадываясь, о ком идёт речь, — но позже. Как я уже сказал, сейчас лучше затаиться.

— Для чего, ты можешь мне объяснить? Что в них такого ценного? Ради чего терпеть эту падаль рядом с собой?

— Ради угрозы, Ваша Милость. И власти.

Брови короля задумчиво нахмурились. В глазах промелькнуло сомнение, но вскоре сменилось на некое подобие осознания:

— Ты предлагаешь обвинить публично этих двоих в государственной измене? — неуверенно уточнил он.

— Вы весьма проницательны, Ваше Величество. Но пока у нас нет ничего, кроме свидетеля, а это не является неопровержимым доказательством. Его могут признать заинтересованным лицом, что скорее всего и будет. Мы поступим иначе: лишим Сената принцепса и одновременно продвинем закон, который они так высокомерно высмеивали.

— Как именно?

— Признаться, идея пока слишком сырая, но, надеюсь, времени хватит для её воплощения. Чтобы они там себе ни помышляли, мы нанесём удар первыми, можете быть уверены.

Об идеях Корнут не солгал. И одна из них казалась особенно удачной, но на это нужна подготовка. К тому же, в мозаике не доставало очень важной детали: что это за место, куда отвозят новорожденных выродков и где оно находится. Если давить тараканов, так всех разом, чтобы ни один не сбежал.

— Откуда такая уверенность? — недоверчиво сощурился Юстиниан.

— Мой человек с Максиана глаз не спускает. Чуть что, мы сразу обо всём узнаем. А теперь, когда нам известно и про девчонку, контролировать их будет куда проще. Представьте себе: мы не просто заставим Сенат утвердить закон, мы полностью дисквалифицируем каждого и проведём большую зачистку. Никто и слова лишнего пикнуть не посмеет, когда вот, перед носом, железные доказательства. Подумать только, Сенат в заговоре с осквернёнными! Представьте, какой скандал!

Впервые за утро на лице Юстиниана промелькнула улыбка:

— Что-то в этом есть. Осквернённых боятся и ненавидят. Здесь даже раздувать ничего не придётся, достаточно одной весомой улики и Сенат уже никогда не отмоется от грязи. Только вот где достать эту улику?

— Предоставьте это мне, — заверил Корнут, — только дайте немного времени. Важно, чтобы никто из них ничего не заподозрил до того, как всё будет готово.

***

— Всем встать у своих мест!

В казарму вошли трое гвардейцев, еженедельно устраивающие обыск.

— Назовись, — стражник со скучающим видом подошёл к первому по очереди.

— Восемьдесят Третья.