— Я даже не знаю, стоит ли оправдываться…

— Оправдываться не стоит в любом случае, а когда тебя подслушивают, не стоит вдвойне. — Ободрительно усмехнулась Вета и запустила руку в волосы Танэ. Она вытащила серебристого жука.

Оказавшийся в руке Веты жук яростно вырывался. Вета, разумеется, отпускать созданное энергией света существо не собиралась, она поднесла жука к лицу, её демонические глаза сверкнули своим ярко-красным пламенем. Она свистнула. Шедшее в соборе полным ходом горячее обсуждение того, как следует подступиться к явно слабоумной Матери Искажений, ненадолго прервалось из-за того, что один из советников архиерея Триполи завопил от нестерпимой боли — из его уха неожиданно заструилась кровь, много позже целители смогли лишь частично восстановить его барабанную перепонку, однако полностью нейтрализовать проклятье им так и не удалось.

Танэ, не понаслышке знакомая с характером Праматери, про себя посочувствовала незадачливому шпиону и решила помочь ему с исцелением, если он ещё жив. Вслух же она произнесла, несколько более осторожно, чем могла себе позволить:

— Не хочу показаться бестактной или не благодарной, но всё же рискну задать Вам вопрос, который волнует не только меня. Я уверена, что после всего случившегося здесь с Вами невозможно надеяться на Вашу благосклонность и потому…

— И вместо всех этих бесполезных слов ты можешь просто спросить, зачем я припёрлась. Разницы никакой.

— Так зачем Вы… — Танэ покоробила сама мысль о том, чтобы отозваться о Праматери хоть сколько-нибудь неуважительно. — Вернулись?

— А почему нет? Содержимое так себе, но мир то хорош. Красив и удобен, такой вот подарок тому, кто избавил меня от одиночества.

— Получается, Вы вернулись править Тетисом вместе с тем странным существом, Матерь Искажений? — Искренне удивилась Танэ.

Вета тоже удивилась, удивилась тому, что подобное вообще пришло в голову ба’астидки:

— Сколько жуков живёт в твоей голове? — Скривилась Вета. — Подарить власть над миром своему возлюбленному? Нет, нет и нет. Ни за что не полюбила бы того, кто принял бы такой унизительный подарок. Да и если бы я додумалась сделать нечто столь постыдное, Соли просто послал бы меня куда подальше. И что потом? На коленях ползать? Как будто это поможет…

Вета несколько увлеклась, и потому не заметила, как глаза Танэ приобрели неестественную округлость.

— Возлюбленный? — Уточнила Танэ, позабыв дышать. Собственно, после этого слова она уже ничего не слышала.

— Угу. Но это так, между нами. — Отмахнулась Вета, ведь ничего важного она не сказала. Как ей самой казалось. — Я хотела поговорить об ином.

Танэ ещё не до конца пришла в себя от свалившейся на неё информации, но всё же постаралась взять себя в руки.

В ответ на вопросительный возглас Танэ Вета с едва заметной грустью (и мимолётным синим всполохом в глазах) произнесла:

— Может так случиться, что ты захочешь разочароваться во мне, кошкодевочка. Советую не сопротивляться этому желанию и так и поступить. К тому же я надеюсь, что ты перестанешь воображать, будто в чём-то мне обязана. Мне это ни к чему, тебе тем более.

— Звучит довольно безрадостно. Я представляла нашу встречу иначе, Праматерь.

— Конечно, иначе. Ты ведь полагала, что я пришла, чтобы вернуться. А я, дрянь такая, припёрлась, чтобы жить. Просто жить. Кароч, не встревай в дела, которые связаны со мной и моим Вэ Соли, и будет тебе счастье. И ещё. Зови меня Вета, эта кличка, «Матерь Искажений» … Бесит.

— Чутьё мне подсказывает, что просто жить у Вас не получится. — Усмехнулась Танэ, она, как ни странно, немного расслабилась. — А здравый смысл подсказывает, что к Вашим рекомендациям стоит прислушаться… Вета.

Глаза демоницы постепенно тускнели в ходе разговора с ба’астидкой, но теперь они вновь разгорелись с прежней силой. Танэ хотела поговорить ещё о многом, да и Вета была бы не против, но к ним уже спешили семеро правителей в окружении приближённых. В тот момент, когда правители подошли и заговорили, Вета подумала: «Надо же, какое совпадение» — она почувствовала, как одновременно с их извинениями по поводу неподобающего приветствия великой Праматери в той стороне, куда ушёл Вэ Соли, угасло дыхание одной из душ. И это было не совпадение.

***

— Да в тебе чернь видно с первого взгляда, ни манер, ни воспитания. Будь ты у меня в услужении… Нет, такого слугу я бы гнал с глаз долой, как только увидел. Хотя кто ещё может прислуживать демону… — Презрительно процедил одетый в изысканную тунику пантерообразный ба’астид. Окружавшие его слуги, равно как и прочие благородные, судя по их виду, были целиком и полностью согласны с этим утверждением.

Началось всё с того, что ба’астид, как он выразился, пожелал удовлетворить своё любопытство, на что Соли, как он выразился, пожелал заняться чем-нибудь более приятным. Скандал разросся молниеносно.

— Вот видишь, ты зам знаешь, что делать, гони меня с глаз долой, я обеими руками за. — С издёвкой ответил Соли.

Рослый, как для своего народа, ду’амут, совмещавший должности слуги и телохранителя ба’астида, поспешил вмешаться:

— Ты говоришь с самим Синисом’Мил’Лином, невежда, обращайся к нему «Ваше сиятельство»! — Грозно пробасил шакалообразный полуангел.

— И чем же сиятельство сияет? — Решил уточнить Соли ради наглядной демонстрации пренебрежения. — Чопорностью? Слабоумием? Неспособностью вовремя заткнуться?

— Я не намерен более терпеть это бесстыдство! — Истерично взвизгнул его сиятельство. Он стянул с руки перчатку и швырнул её в лицо человеку.

«Здесь тоже есть такой обычай?» — Вздохнул про себя Соли и поймал брошенную перчатку. Также Соли удивился тому, как легко всё прошло, однако останавливаться на достигнутом он совершенно не собирался. Он швырнул перчатку обратно со словами:

— Какой нелепый подарок. Я, пожалуй, откажусь.

— Вот же невежда! Это не подарок, это вызов на дуэль. — Победоносно произнёс его сиятельство, ведь невежество его оппонента наглядно подтвердилось.

— Уклониться от вызова самого графа ты не в праве. — Добавил телохранитель.

— Дуэль? — Переспросил Соли. — Нет, я, конечно, хиленький и всё такое, но разве этот жирный немощный котёнок может представлять угрозу?

На самом деле Соли допустил ошибку, он не знал, что среди стройных по природе ба’астидов полнота считалась труднодостижимым идеалом красоты и это полугепард по праву гордился своей внешностью. Поэтому использование Соли такого оскорбления было бесполезно. Однако два других оскорбления с лихвой компенсировали этот просчёт.

Многие из химер взвизгнули, услышав нечто настолько непотребное, а именно упоминание родства с животным. Не только его сиятельство возмущённо роптал. Касательно грозного ду’амута, он, пожалуй, единственный из собравшихся здесь полуангелов не потерял хладнокровие:

— Я буду защитником чести его сиятельства Синиса’Мил’Лина. — Уведомил ду’амут.

— Вот как… — Соли подошёл поближе и начал демонстративно осматривать мускулистого телохранителя. — И что,