произнесла Жрица Искажений, стараясь привлечь к себе внимание. Ей это удалось лишь отчасти, и всё же она продолжила. — Правители народов явились в её дом, Храм Лже-Демона, и выдвинули множество требований, полагаясь на свою власть. Праматерь им отказала. Впоследствии они вернулись со своими войсками и вторглись в Храм. Те, кто успел зайти внутрь, бесследно исчезли, вокруг же самого Храма появился непреодолимый барьер. В тот день Тетис раскололся. Во время этой ужасной катастрофы большая часть мира была уничтожена вместе с жителями, а Праматерь исчезла на множество веков.

Если в начале повествования не многие уделяли внимание Танэ’Ба’Сей, то последние слова она произнесла в гробовой тишине.

Первым решился заговорить король-муж фиоров Нигушур Киша:

— Это несколько противоречит легендам о тёмных веках… Но кто отправил войска?

— Все, уважаемый Нигушур, все.

— А что случилось с оставшимися войсками?

— Они перебили друг друга, а заодно вырезали всех жителей Калварии, чьи опустевшие дома теперь зовутся Порочным кварталом. — Доверительно сообщила Жрица Искажений, после чего, не собираясь более добавлять ни слова, покинула зал совещаний.

Так первый этап конференции завершился, не принеся убедительных результатов (кроме, пожалуй, обещания архиерея ма’алаки’ по всей строгости наказать посмевших своевольно напасть на саму Праматерь). Делегации отправились в отведённые им покои для отдыха и обдумывания сложившейся ситуации, оставшимся же в зале апостолам было поручено попытаться как-либо связаться с Матерью Искажений.

На следующий день конференция продолжилась, и первой не такой уж и новостью стало то, что никому так и не удалось выйти на связь с Праматерью. Повелители обсуждали многое. Способы наладить диалог с Праматерью. Способы принудить Праматерь к сотрудничеству. Способы подчинить Праматерь. В общем, повелители занимались ровно тем, чего так сильно опасалась Танэ’Ба’Сей. К её облегчению, единодушием в выборе методов во вселенском соборе и близко не пахло, однако недовольство правителей народов постепенно возрастало, и политической власти Жрицы искажений, равно как и других апостолов, было совершенно недостаточно, чтобы хоть как-то повлиять на обостряющуюся обстановку. Никто даже не удосужился задать апостолам элементарные вопросы о том, что из себя представляет Праматерь. Возможно именно по этой причине семеро апостолов не сказали ни слова о том, почему они, все как один, подняли голову и уставились в одну точку. Апостолы не удивились тому, что произошло через несколько секунд.

Звон разбитого стекла заставил недовольные голоса разом утихнуть. Могучие воители, сопровождавшие господ, направили оружие в центр зала совещаний, куда вместе с осколками разноцветного стекла (более не являющимися куполом вселенского собора) приземлился кокон из плотно сомкнутых чёрных кожистых крыльев, покрытых тонкими серебристыми и красными штрихами. Кокон крыльев разомкнулся, и перед химерами предстали две фигуры.

Обладательница демонических крыльев и демонически-пламенных красных глаз. Темноволосая суккуба в странной одежде необычного покроя — немногие из химер знали о существовании Живых Доспехов, а о таком веянии моды далёкого мира, как стильный комбинезон, разумеется, не знал никто. Вета с невинным любопытством осматривалась вокруг, облокотившись на спину существа с невиданной душой. С душой, такой же бесцветной, как и его безжизненные волосы, такой же бесцветной, как и его безжизненные глаза, такой же бесцветной, как и его чуждое жизни пепельное одеяние. Вэ Соли, в отличие от энергичной спутницы, казался безразличным ко всему, что его окружало.

Первым молчание нарушило неведомое существо:

— Может, отцепишься? — Своим типичным бесцветным голосом произнёс Соли.

— Ну вот ещё! — Эмоционально запротестовала Вета. — Всем должно быть видно, что моё, значит моё. Вдруг кто-нибудь додумается покуситься на твою невинность, ты же такой соблазнительный очаровашка!

Возникшая было уверенность химер, что перед ними предстала сама Праматерь, пошатнулась.

— Ты единственная девушка во вселенной, способная увидеть во мне соблазнительного очаровашку, так что отцепись.

— Вообще-то нас таких две, а где есть две, там найдётся и третья, и четвёртая, и ещё повылазят.

Опытные политики обратили свои взоры на апостолов, и увидели подтверждение тому, что перед ними именно Матерь Искажений. Апостолы все как один преклонились.

— Две? Серьёзно? Не будь мы на публике, я бы начал сомневаться в том, что всё ещё могу тебе доверять. Отцепись.

— Но это правда! Лучше просто признай, что у меня монополия. Или хотя бы что я самая-самая…

Все придуманные правителями стратегии подчинения Праматери или хотя бы сотрудничества трещали по швам.

— Слушай, Вета, я серьёзно, отцепись. У меня кости трещат просто от того, что ты на меня навалилась. Сколько ты весишь, центнера три? Больше?

— Ой! — Вета залилась краской, окончательно разрушив образ могущественной Прародительницы. — Мог бы сразу сказать, что я тяжёлая, это и называется нормальным общением. И-и-и оп!

Соли с облегчением выдохнул и для проверки подпрыгнул. Оказалось, что суккуба за его спиной теперь почти ничего не весит. Он поправил вцепившуюся в него суккубу словно рюкзак.

— Потом отрегулируем. Ах да, общение. — Мертвенно-спокойное неведомое существо человеческой расы повысило бесстрастный голос, который, если бы не вся эта сцена, заставил бы химер по меньшей мере насторожиться. — На правах официального и неофициального представителя заявляю, что при наличии желания можно обратиться к Праматери здесь и сейчас, кратко и по делу.

Немногие продолжали попытки отнестись к происходящему со всей серьёзностью, на лицах большинства отчётливо проявилась смесь недоумения и откровенного пренебрежения. Никому из химер не пришло в голову, что Соли специально выбрал столь некомфортную для, как он выразился, общения, формулировку. По правде, никому не пришло в голову даже то, что у происходящего может быть хоть какой-то смысл. Что видели участники конференции? Избалованного ребёнка, нелепое создание, наделённое какой-то властью, наивную дурочку, которой легко манипулировать. И омерзительный придаток, такой же глупый и безвольный, возомнивший себя невесть чем под защитой прародительницы.

Никто из правителей не имел представления о том, как в такой ситуации следует вести себя с этой сомнительной суккубой, однако каждый из них мыслил о двух вещах. Первое — надавить на Праматерь будет легко. Второе — необходимо обойти остальных.

Как представительница пылких драконидов, Тишина Семи Звёзд решила взять инициативу:

— Не изволит ли Матерь Искажений, если это действительно она, переговорить наедине…

— Здесь и сейчас. — Перебил Соли, даже не взглянув в сторону драконидки.

Достопочтимая Тишина Семи Звёзд была глубоко уязвлена подобным отношением, она не посчитала нужным сдержать неприязненный вздох. Однако секундной паузой воспользовался уже другой правитель.

Триполи’Ба’Тризе, осознавая неудачи ма’алаки’ минувшего дня, решил хоть как-то упрочить своё положение:

— Позволю себе заметить, что, невзирая на возможные разногласия, я, как законный архиерей…

— Кратко и по делу. — Вновь вмешался Соли.

Вета же, демонстративно отвернувшись, во всеуслышание заявила:

— Я же говорила тебе, Соли, химеры просто не в состоянии освоить