– Наверняка.

Глазку вернулась точечная яркость, и Лукас услышал скользящий и лязгающий звук замков. Дверь открылась.

От слишком яркого освещения лестничного коридора Дэниел на мгновение выглядел просто темной фигурой, слегка покачивающейся в дверном проеме.

– Ты хочешь прогуляться, – спросил Лукас, – или?..

Дэниел отступил назад, и Лукас наконец увидел его лицо. Он постарался не выдать ни малейшего потрясения, но наружность Дэниела оказалась гораздо хуже, чем он ожидал. Серая бледность, многодневная щетина, пожелтевшие глаза, изрядно отощавшая фигура в банном халате, накинутом на какую-то помятую одежду. Лукас присмотрелся к деталям. Взъерошенные волосы. Пожелтевшие кончики пальцев. Кожа вокруг губ обветрилась и потрескалась.

После оценивающего обмена взглядами Дэниел развернулся и ушел в глубину квартиры.

– Тогда я, пожалуй, зайду, – сказал Лукас вслед удаляющейся фигуре.

Дэниел промолчал, и Лукас, чуть помедлив, переступил порог и проследовал по короткому коридору в комнату, где Дэниел уже раскинулся на диване.

Гостиная открывала взору беспорядочное множество книг, разбросанных бумаг и предметов одежды, да еще пару засохших растений в горшках. Книги стояли на полках, громоздились стопками на полу, валялись на подоконнике, а журнальный столик покрывали раскрытые книги, перевернутые обложками вверх. Ни единого признака бутылок, ни пустых, ни полных, Лукасу обнаружить не удалось, как и ни малейших следов наркотиков. В пепельнице лежала тлеющая сигарета, дымок от которой поднимался так строго вертикально, что на мгновение Лукас воспринял это как своего рода оптическую иллюзию, словно сигарета была подвешена к потолку на дымной нити.

– Итак, – голос Дэниела прервал его задумчивое созерцание, – каков вердикт?

– Что ты имеешь в виду?

– Я понял, что ты, – Дэниел нацелил угол какой-то книги в сторону Лукаса, – оценил это место профессиональным взглядом. Взглядом своеобразного следователя. Мне просто интересно, к какому заключению ты пришел. Притон наркомана? Логово алкоголика? Угнетающая берлога?

– Перестань, Дэниел, – покачав головой, сказал Лукас. – Мне просто хотелось посмотреть, как ты тут поживаешь, как…

– Лукас, – перебил его Дэниел, отмахнувшись от его пояснений. – Обычно я с удовольствием проводил с тобой время. Ты и только ты остаешься единственным моим родственником по закону, которого я всегда любил, но я готов поставить последний доллар на то, что ты притащил кое-что для меня в одном из застегнутых на молнии карманов твоей непробиваемой ни дождем, ни снегом куртки.

Сглотнув слюну, Лукас промолчал. Пройдя по комнате, он опустился в кресло напротив Дэниела.

– Так я прав, – по-волчьи нахмурившись, спросил Дэниел, скрестив руки поверх халата, – или практически прав?

Лукас закинул ногу на ногу, положил руку на подлокотник.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Еще как понимаешь, – кивнув в его сторону, уверенно возразил Дэниел. – Загляни-ка в карманы. Давай. Достань то, что в них лежит. Что мы обнаружим? Может, пакет бракоразводных документов, предназначенных для моей персоны?

– Я заехал к тебе, потому что оказался в Лондоне и мне хотелось повидать тебя, понятно? Не пытайся извратить мои желания. Я думал, нам удастся нормально…

– Кончай разглагольствовать, – погрозив пальцем, сказал Дэниел. – Да или нет, ответь мне просто. Ты принес бумаги на развод?

– Дэниел, когда ты последний раз ел? Неужели ты…

– Лукас, да или нет?

– Да, – со вздохом проворчал Лукас.

Повисла молчаливая пауза. Дэниел откинулся на спинку дивана, плотнее скрестив руки, на скулах заходили желваки, и весь он как-то передернулся. Лукас вдруг осознал, что боится дышать. Он боролся с собой, пытаясь заставить себя смело встретить взгляд Дэниела, и не смог. «Почему, – хотелось заорать ему, – я согласился выполнить это поручение? О чем я думал?» Он спрашивал Клодетт, как ей взбрела в голову такая чудовищная идея, поручить ему доставить эти ужасные бумаги, но она долго просила и умоляла его, пока не добилась согласия; Мейв вышла из комнаты, осуждающе покачав головой.

Дэниел потер лицо рукавом, его дернувшаяся нога уткнулась в стопку газет на полу.

– Значит, – хрипло произнес он, – она решила не мелочиться, пойти до конца? Как любезно с ее стороны поставить меня в известность. Я имею в виду, что она могла бы, мягко говоря, обсудить это со мной, по крайней мере, или…

– Она пыталась, – прервал его Лукас. – Ты сам должен понимать это. По-моему, ей просто необходима какая-то определенность. Она говорила, что несколько раз посылала тебе сообщения, написала письмо. Мы даже попросили нашего адвоката связаться с тобой. Но ты ни на что не отвечал, ты даже не…

– Однако, – резко перебил его Дэниел, – мне надо было во многом разобраться.

Очередная тягостная безмолвная пауза. Лукас подумал, что, вероятно, следовало бы просто уйти. Дело не сработало. Собираясь сюда, он представлял, как они с Дэниелом пойдут пить кофе, посидят напротив друг друга за столиком в каком-то симпатичном шумном кафе. Он мог бы передать бумаги, просто подвинув их своему зятю по столу, а Дэниел мог бы просто и быстро забрать их со стола, без всяких разговоров. Но с другой стороны, разве Дэниел делал хоть что-нибудь без разговоров? Как же Лукас мог забыть эту его особенность?

Лукасу хотелось уйти. Он предпочел бы сейчас оказаться как можно дальше от этой сумеречной душной комнаты. Как только Дэниел целыми днями выдерживал такую духоту? Как он вообще мог так жить? Весь столик завален мусором, листва лаврового деревца на подоконнике свернулась, душный воздух пропитался сигаретным дымом. Ему хотелось встать и оставить эти бумаги прямо на журнальном столике. Он сможет сообщить Клодетт, что выполнил просьбу, но что больше никогда, никогда в жизни ей не удастся заставить его согласиться выполнить такую жуткую миссию.

– Что ж, – вдруг оживляясь, произнес Дэниел, – полагаю, мы все выяснили. Теперь мы установили, зачем ты на самом деле явился сюда.

– Могу я пояснить кое-что? – спросил Лукас, вставая с кресла.

– Не знаю, – протянул Дэниел, с прищуром взглянув на него. – Выдашь очередную ложь, очередную лживую мотивацию или нечто правдоподобное?

– Я собирался в Лондон и сказал ей, что хочу повидать тебя. Что, по крайней мере, постараюсь. И тогда она попросила меня привезти бумаги. То есть изначально мне хотелось просто повидаться с тобой, понимаешь? Сейчас я уйду, но мне хочется, чтобы ты осознал, что я приходил с добрыми намерениями. Мне всегда…

– Вот вопрос, – пропустив мимо ушей его замечание о надвигающемся уходе, произнес Дэниел самым что ни на есть профессорским тоном, словно вернувшись в недавнее прошлое, – неужели тебе еще не надоело служить ей мальчиком на посылках?

– Не уверен, что понимаю смысл твоего вопроса, – ответил Лукас, упершись рукой в стену.