было среди них, чтобы счесть их ассистентов заслуживающими доверия. Но, будучи знаком с городской олигархией, он не мог полагаться и на неё. Где же тогда набрать рабочую силу для администрации, которой можно доверять? Вот здесь и появились конверсо.

Верные традиции лояльности королю, характерной для евреев в Испании и везде, конверсо представили для королевской бюрократической машины кандидатов, бесспорно лояльных королю и жаждущих служить в его администрации. Но они ещё располагали и другими бесценными качествами, которых были лишены их еврейские родители. Хорошо приспособленные к христианскому образу жизни, они могли свободно и естественно вступать в контакт с христианами; они учились в христианских школах, многие — в юридических; они были вооружены профессиональными знаниями, позволяющими им занимать разнообразные административные должности. А главное, у них, как и у «старых христиан», нельзя было отнять, как у евреев, право власти над христианами. Таким образом, обладая всеми преимуществами евреев, они были свободны от помех. С этими способными и деятельными энтузиастами Альваро построил бюрократическую машину, чтобы она служила эффективным инструментом и защитным барьером правительства против любых разрушительных попыток подчинить корону поместьям.

Очень быстро дворяне смогли увидеть, что он сделал, и попытались найти недочеты в его творении. Они ненавидели эту администрацию за постоянно демонстрируемые ею послушание и верность Альваро. Они не могли терпеть эту группу учёных простолюдинов и профессиональных служащих, которые выполняли свои обязанности эффективно и беспристрастно, не обращая слишком много внимания на требования знати о предпочтительном отношении к себе. Знать видела в этих чиновниках узурпаторов их прав почти так же, как в самом Альваро, и они жаждали найти ошибки в их деятельности даже там, где остальные обычно видели заслуги. Так, например, некоторые шаги, предпринимаемые этими чиновниками в соответствии с законами и должностными обязанностями, часто представлялись как невыполнение закона и служебного долга. А главное утверждение чиновников о том, что они являются слугами короля, представлялось просто прикрытием того, что они на самом деле были агентами Альваро. Мы можем видеть негодование и критику в адрес этих служащих в письме, критикующем Альваро, которое Альфонсо V, король Арагона и брат инфантов Хуана и Энрике, послал Педро Нуньесу де Эррере, сеньору Педрасы, в 1425 г. Среди обвинений, выдвинутых против Альваро, центральное место занимало то, что касалось королевской государственной службы. Согласно Альфонсо, Альваро окружил короля людьми «низкого происхождения и состояния», которые представлялись слугами короля, а на самом деле следовали инструкциям Альваро. Хуже того: это поведение является не только результатом отсутствия морального стержня, характерного для этих людей, но ещё — и в основном — результатом того, что служащие Альваро были не только его послушными слугами, но ещё и его «фанатичными поклонниками», которые искренне поддерживали его политику, его методы и лидерство[652].

Через пятнадцать лет после этого, в 1440 г., дворяне выражали те же претензии и громоздили такие же яростные обвинения в адрес Альваро и его государственной машины, но, чтобы усилить свои обвинения, они добавили несколько моментов, которые мы должны принять во внимание. В письме, посланном королю в тот год, эти знатные дворяне повторили своё утверждение, что служащие, назначенные Альваро в королевскую администрацию, были выбраны из числа его сторонников и что эти люди выполняют только его распоряжения и не хотят знать ничего другого. Более того, они подчеркнули, что все эти назначения были произведены без ведома короля, предполагая тем самым, что если бы королю было известно о них или, скорее, он принял бы в этом участие, то он выбрал бы людей, преданных ему, а не Альваро де Луне. Но эта критика явно не попала в цель. Ясно, что король не мог видеть противоречия между преданностью Альваро и преданностью ему самому. Ему показалось бы глупым для Альваро выбрать на любую влиятельную должность нейтральных людей или тех, кто может встать ему в оппозицию, противиться его инструкциям или системе правления. Он определённо должен был заранее выяснить, что кандидат на должность поддерживает его политику абсолютной монархии, политику, которую король будет защищать до последнего, а что до остального — экзаменов, отбора и назначения чиновников — король будет только признателен своему министру за то, что тот избавил его от обременительного занятия, которого он, монарх, никогда не любил и даже мог посчитать ниже своего достоинства.

Мы тем не менее должны коснуться ещё одного момента в этом документе. Пытаясь подрывом доверия короля к его чиновникам вбить клин между королём и Альваро, его авторы представили их замышляющими недоброе против короля, нечестным образом побуждая его согласиться на меры, которые он, если бы знал все факты, никогда бы не санкционировал. Так, сказали они королю, высшие чиновники, перед тем как встретиться с королём в совете, «идут к Альваро домой, чтобы узнать, чего он хочет», чтобы знать, какую позицию занять по дискутируемым вопросам. «Так ведут себя все члены Вашего совета, а те, кто не действуют таким образом, подвергаются при поддержке Вашего величества всяким неприятностям, которые он (т. е. Альваро де Луна) может им причинить»[653].

Таким образом, поведение Альваро было представлено королю как преступный заговор за его спиной, который благородные дворяне впервые раскрывают перед его Величеством. Но если мы проверим его содержание, то увидим, что оно тоже не выдерживает критики. То, на что там указывается, является нормальными отношениями, существующими в большинстве правительств, между первым министром и высокими чиновниками в различных департаментах. Такие чиновники обычно получают инструкции по поводу политики, поддерживаемой главой администрации, и зачастую могут потерять часть своего влияния или попасть в немилость, даже быть уволенными, когда их мнение противоречит мнению коннетабля во всём или же по некоторым важным вопросам. Факты, которые вызвали негодование авторов письма, являются, таким образом, обычной нормой для всех монархий, управляемых эффективно, — в особенности когда король не изъявляет особого желания влезать в проблемы, стоящие перед правительством, и коннетабль фактически является ответственным за все государственные дела. Появляется соблазн отметить, что именно таким образом часто ведутся дела и в демократических правительствах, когда связь между премьер-министром и членами его кабинета считается ценностью, а не недостатком. В централистском правительстве Альваро иная форма ведения дел была бы невозможной. Но именно здесь интересы грандов столкнулись с административной системой Альваро. Согласованные действия, направляемые сверху, стояли грандам поперёк горла. Каждый из них хотел тянуть администрацию и страну в целом в желанном для него направлении, и настоящий лидер, чья воля и взгляды проникают в ведущие органы государства, как и в весь бюрократический аппарат, кажутся им тиранией.

Преодоление этой тирании