не обещали, что я останусь свидетелем. Этого не было сказано. Я говорил с самим Бажовым. Он сказал тогда, что они меня не будут арестовывать в любом случае. Но вот кем я буду, обвиняемым или свидетелем, он сейчас мне сказать не может. Это тогда. Так что тут все по-честному. Ну а сейчас я говорил опять с Бажовым. И вот что он мне сказал: У моей фирмы украдено по объему больше чем у других, больше чем у Макаровского, больше чем у Перелезина и других. Макаровского и Перелезина они в связи с их непримиримой позицией отпустить уже не могут. Они идут как соучастники хозяина. Вас, говорит, несмотря на это, мы бы оставили свидетелем на том основании, что вы были простым подписантом и не понимали, что являетесь орудием в руках хозяина, не понимали своей истинной роли в НК. Вот, например, с женщинами – генеральными директорами, мы так поступить можем. У них ни у одной нет высшего образования. Они искренне не понимали своей роли в качестве генеральных директоров. А вы ведь закончили Гарвард. Факультет экономики. И сказать, что вы не понимали, что вас держат, как у нас говорят, за Фунта, вы не можете. А если и скажете, вам никто не поверит. Кстати о вас с Алькой, видишь, какую оговорку я получил. Вы будете считаться подписантами и останетесь свидетелями. Ты понимаешь?

– Да ладно про нас. Мы полагали, что так, наверное, и будет.

– То полагали, а тут начальник сам сказал.

– Может еще передумают сто раз. Ты давай дальше, что про тебя?

– Дальше он говорит, что если бы все сразу заняли позицию, что вы подписанты и ничего про махинации хозяина не знали, понимаешь, все, мы бы, пожалуй, оставили вас свидетелями, несмотря на ваш Гарвард. А так, к сожалению, не получается. У нас в таком состоянии суд дело не пропустит, как у нас говорят. Хотя журналюги и кричат о телефонном праве и прочих гадостях нашего правосудия, на самом деле это не так. Десятки тысяч достаточно умных и грамотных людей работают грамотно и честно. Не пропустят судьи дело в таком состоянии. И будут правы. Вот что такое «суд не пропустит» я так и не понял. Говорит, еще был один вариант. Это если ваш хозяин признает себя виновным. Мол, все сделал я, а мои сотрудники не причем. В принципе, как и было на самом деле. Но он решил стать мучеником, наплевав на всех. И в настоящем положении, с вашим образованием, вам никто не поверит, что вы ничего не понимали в схеме НК.

– Значит, образование тебя подвело.

– Выходит, что образование. Не знаю как вы, но я все-таки хорошие деньги получал. Потому и принял эту работу. Хотя я понимал, как работает НК, но я все-таки считал, что с точки зрения ваших законов все идет нормально. А главное у налоговой нет никаких претензий. Я же все-таки не юрист. Куда смотрели юристы НК?

– Куда, куда. В карман и в глаза хозяину. Но вот моя бухгалтер, Федоровна, ты ее знаешь?

– Нет. У нас же разные бухгалтеры, в ЦБК, с чужими бухгалтерами не принято было общаться.

– Так вот, она рассказала нам, что про возможность обвала она говорила хозяину. И Чайка про это знала. А юристы стояли на своем, мол, согласно гражданскому праву, и прочее, прочее… А хозяину, я сейчас понимаю, хотелось больше денег, и он верил тем, кто ему поддакивал.

Я немного успокоилась. Да и коньяк оказывал свое благотворное воздействие. Все-таки помогает, проклятое зелье.

– Ну, ты успокоилась? – спрашивает. – Давай все-таки отметим это дело, а то я ужасно проголодался. Правда, проголодался. И вот что тебе скажу: ты ведь до конца меня так и не выслушала. Когда я спросил у Бажова, ну пойду я в суд, а как же дальше? Как дальше будет со свободой? И знаешь, что он мне ответил?

– Да, да, дальше-то как? – твержу я с надеждой.

– Он мне ответил, что они все это решат. Бажов говорит: «Я дал вам слово, что вы останетесь на свободе и ни дня не будете в тюрьме».

– Так и сказал?

– Так и сказал: «Вы ни дня не будете в заключении».

Я прижалась к нему и говорю в сердцах:

– Господи, ну вот зачем ты вернулся? Зачем вернулся?

– Я же к тебе вернулся, ты что, недовольна этим? – смеется.

– Конечно, довольна, но мне так жалко тебя.

Он смеется, обнял меня.

– Вот чтобы ты меня жалела, для этого и вернулся.

19

На следующий день я, конечно, позвонила Альке, и мы с ней договорились встретиться в офисе, как говорят в народе, перетереть ситуацию. Сделали по кофе. И она уселась в кресло, чтобы я подправила ей прическу.

– Слушай, Верунька, как там сейчас на Кипре Светка без тебя? Ведь этот менеджер полуночный экономила на тебе не одну сотню в неделю.

– Какие-то известия от нее есть? Как она там со своим греком?

– Не звонила ни разу. Да и Чайка стала звонить реже. Опасается, наверное, что я стучу следствию. А о чем там стучать? Вот скажи честно, о чем таком мы может стучать? Все оказалось гораздо проще, чем тот страх что на нас нагоняли. Я думаю, что это адвокаты специально нагоняли панику, что содрать с Чайки побольше денег. И даже вот эти занятия, которые они организовали, туфта одна. Достаточно следователям было задать вопросы, на которые и у адвокатов не было ответов, и мы поплыли.

– Да, и еще, – вспомнила я. – Мне Федоровна рассказывала, что они там, в ЦБК знают через своих знакомых, что допрашивали и прежних генеральных директоров, которые работали до нас. Конечно, тех, которые еще остались в России. Тем вообще наше вранье ни к чему. Они и рассказали, как работали наши фирмы.

– Мне кажется, Чайка разочаровалась в этой адвокатуре. Помнишь, когда ты врезала по фэйсу Шнырю, она при мне говорила Деревянченко: «Вы же обещали, что у вас на самом верху, и в МВД, и в Генпрокуратуре свои люди. Вас потому и наняли» А он лишь мычал в ответ. Ладно, об этом, что там с Антоном?

Я ей рассказала. Услышав, что со мной чуть сердечный припадок не случился, очень удивилась.

– Ты что, серьезно?

– Не припадок, но было очень скверно.

– Верунчик, нам нельзя так близко все принимать к сердцу. Нам с тобой еще детей надо поднимать. К тому же тебе сказали, что он при всех обстоятельства останется на свободе.

– Неожиданно как-то, понимаешь?

Алька посмотрела на себя в зеркало. И попросила чуть побольше снять с обеих сторон.

– Я слышала от ребят в группе, что когда следствие на высоком уровне за кого-то просит, могут сделать все, что угодно Я имею в виду – что-нибудь придумать, не совсем стандартное. А вот в отношении нас – это очень интересная информация. Выходит, если бы я получила диплом, могли бы и привлечь, как шибко грамотную.

– Тебя и сейчас можно привлечь, – смеюсь я. – Ты там, случайно, следователям советы не даешь, как вести дело? Да и еще Бажов сказал, что если бы хозяин признал себя виновным, то вообще кроме него никого бы не привлекли. Никого.

– Сволочь он, конечно. Гонор, видите ли, не позволяет. А во всем мире в бизнесе, если ты влип, то кайся и старайся других за собой не тянуть. Вспомни в Италии, молочная фирма, в Америке – там этих миллиардеров каждый год пачками берут. И все каются, заключают сделки со следствием, получают