Эпилог

5 января 1890 года, Глостершир

Темнота.

Стояла полная, абсолютная темнота.

И вдруг золотистая полоска света взрезала эту бездну, когда Лейтон распахнул шторы и из окна открылся вид на белоснежные поля.

– Что… что? – пробубнил я, до того сонный, что не узнал собственный голос.

– Доброе утро, сэр, – сказал он, наливая мне первый за день кофе. – Прошу прощения, что разбудил, но вас ожидает гость.

– Гость? – переспросил я, потирая глаза и с кряхтеньем садясь в постели. – Кому же пришло в голову явиться в столь ранний час?

– Уже сорок минут пополудни, сэр.

– О боже! – Я схватил чашку – крепкий аромат творил чудеса. – Кто там?

– Мистер Макгрей, сэр. Он прибыл несколько часов назад.

Я раздраженно засопел. Нельзя было заставлять его ждать еще дольше…

– Передай, что я спущусь к нему через…

– Как всегда! – В комнату влетел Макгрей собственной персоной – со стаканом виски в руках. – Чертов лорд Перси отдает приказы из своей шелковой постельки!

Я безропотно вздохнул. Лейтон уже знал, что не стоит и пытаться вывести Девятипалого из комнаты.

– Принести вам завтрак… или ланч, сэр? – уточнил он у меня.

– Завтрак, – ответил я. – Нужен же в жизни хоть какой-то порядок…

Поклонившись, он вышел, а Макгрей уселся в кресло возле очага. Я сделал несколько глотков кофе в тишине – Макгрею хватило совести потерпеть, и он молча сидел, покручивая бокал со своим напитком.

– Что привело тебя сюда? – спросил я.

– Я тебе письмо отправил и три телеграммы. Мы волновались, что ты не пережил смены десятилетия!

– О-о? – откликнулся я. – Простите. Почтовая служба в этих местах очень медлительная. – Сказав это, я как ни в чем не бывало поставил блюдце с чашкой на те самые послания, лежавшие на моем прикроватном столике.

– Я переживал, – признался он. – И мамзель Кэролайн тоже.

Я самодовольно ухмыльнулся. Неудивительно. Я все-таки покинул наше жалкое сборище, как только капитан Джонс пришвартовался в порту Лит. К счастью, было еще утро и я успел на первый же поезд в Англию.

– Знаю, – сказал я. – Прости, но я решил, что лучше всего будет уехать сразу. У меня в Эдинбурге не осталось ни дома, ни даже вещей.

Макгрей улыбнулся.

– Та гадина леди Гласс до сих пор ноет, что ты ей должен. Джоан говорит, слуги слышали, что она намерена подать в суд.

– Не подаст, – с горечью произнес я. – Если не хочет новых проблем.

Девятипалый гоготнул:

– Внучка с радостью ей об этом напомнит!

– К слову о мисс Ардгласс, – сказал я. – Как вышло так, что она прибыла вместе с ведьмами на остров Уайт? – Весь обратный путь я проспал, до того изнуренный, что разбираться, почему все случилось так, как случилось, сил у меня не было. – Дубик и Белена явно знали, где находится королева, но мисс Ардгласс с капитаном Джонсом…

Макгрей вольготно растянулся в кресле.

– Давай я тебе все по порядку расскажу. Началось все, когда женщины ехали обратно в Эдинбург. Кэролайн показала миниатюру Катерине почти сразу после того, как мы расстались.

– О, позволь угадаю – та осмотрела ее «внутренним оком»!

– Дразнись сколько хочешь, но – да. Она сказала, что от той вещицы просто разит колдовством. А еще сказала, что это вовсе не амулет и не вещь для общения с покойным. Она почувствовала, что та никак не связана с принцем Альбертом, зато крепко связана с Викторией, и… чего ты так лыбишься?

– Не обращай внимания. Продолжай.

Макгрей покачал головой.

– Они прибыли в Эдинбург – как помнишь, Кэролайн сказала ведьмам, что портретик спрятала там. Как только они приехали, незадолго до встречи с ведьмами мамзель начала собственное расследование. За пару часов в газетном архиве они все выяснили.

– За пару часов? – удивился я. – Но как?

– Они запомнили фамилию д’Эсте из телеграммы премьер-министра. Фамилия эта оказалась весьма редкой, зато связанной с массой сплетен о королевской семье.

– Давай поподробнее.

– Род этот прервался давным-давно и продолжился только в начале нашего века. Эту фамилию дали парнишке с акварели – Августу. Он действительно был внебрачным сыном старого герцога Сассекского, – поморщился Макгрей. – Ну, вроде как внебрачным.

– В каком смысле?

– У меня было время в этом покопаться. Сассекс втайне женился на леди Августе Мюррей. Они обвенчались в Риме, а потом еще раз в Лондоне. Как тебе наверняка известно, для того чтобы вступить в брак, самым высокородным членам королевской семьи требуется разрешение сраного парламента.

– Разумеется, если твои потомки – потенциальные наследники престола. Это делается для того, чтобы подобные браки не подрывали статус королевско…

– Да-да, вся эта чушь. Палата лордов объявила брак незаконным и аннулировала его. Таким образом, Август, который к тому моменту уже родился, и его младшая сестра оказались внебрачными детьми. Скандал в те времена был жуткий. Полные передовицы сплетен в каждой газетенке.

Я выгнул бровь, рисуя в уме родословное древо королевской семьи.

– Значит, если наш Август приходился сыном герцогу Сассекскому… – У меня отвисла челюсть.

– Точненько, – сказал Макгрей. – Если бы тот брак не аннулировали, сам Август стал бы королем.

– Бог ты мой!

– А еще я нашел массу заметок о «загадочной» поездке в Германию, которую совершили родители Вики сразу после свадьбы. Они проделали весь этот путь туда и вернулись уже через несколько месяцев, чтобы их претендентка на трон родилась на британской земле. Позже многие судачили, что настоящим отцом Виктории был гофмейстер ее матери, некий – как там его?

– Сэр Джон Конрой.

– Ага, тот самый хмырь. Само собой, все слухи утихли, когда оказалось, что Вики как две капли воды похожа на безумного короля Георга.

– Она все-таки его правнучка, – сказал я. – И, судя по тому портрету, Август тоже был очень на него похож.

– Точно. Внешность и возраст сделали его идеальным кандидатом для затеи герцога Кентского – ну, знаешь, бесплодного отца Виктории.

– Верно.

– Я нашел старую заметку, в которой мельком упоминается, что Август д’Эсте побывал в Баварии. Именно в те даты, когда была зачата Виктория.

Я кивнул.

– И Дубик еще упоминала какой-то… дневник?

– Ага. Они рассказали Кэролайн, что их шпионы-волынщики сумели достать дневник того бедолаги. Жизнь у Августа и правда была не сахар – жалкая карьера в армии, ни жены, ни детей… Он пытался получить наследный титул герцога, но не сумел… а потом умер от какой-то загадочной, истощающей организм болезни. Ни один врач не смог поставить ему диагноз, и он всю жизнь подвергал себя всем мыслимым методам лечения. Горячие источники, примочки, электричество… – Макгрей поежился.

– Полагаю, то была