— А я тоже хочу на ручки! — надула губки дочки.

— И тебя покатаю, обязательно!

В доме даже в самую жаркую погоду приятно находиться, легкая прохлада освежает.

Мама мгновенно предлагает свежий охлажденный компот, я с удовольствием осушаю бокал, Марсель наблюдает за мной с легкой, влюбленной улыбкой.

Я тоже рада, что он нашел время для небольшого семейного отдыха вдали от шумной столицы и дорогих курортов или модных городов, куда мы обычно отправляемся отдыхать.

Перед рождением сына мне хочется тишины и покоя, а в родных местах так хорошо и знакомо все до мелочей… Я с любовью рассматриваю двор, мамины грядки, парник и яблоневое деревце, которое мы посадили с Марселем, после нашей свадьбы. Оно хорошо прижилось, пошло в рост…

— Однажды мы переедем жить за город, — снова говорю я.

— Когда нам будет лет по семьдесят, наверное.

Ох, боюсь, что Марсель, унаследовавший после смерти отца его корпорацию, и в семьдесят лет не угомонится, а будет стоять у руля.

Марсель помирился с отцом перед регистрацией нашего брака. Сначала мы просто расписались, еще когда он не мог передвигаться самостоятельно. Пышную свадьбу, которая до сих пор считается эталоном понятия “роскошно до звездочек в глазах” мы сыграли позднее, когда Марсель уже встал на ноги.

Последние несколько месяцев отец и сын тесно общались, скорее на равных, как друзья. Я была безумно этому рада.

Вопреки прогнозам врачей Вениамин Кречетов протянул дольше и дожил до трехмесячного возраста дочери. Он успел услышать первый заливистый смех Есении и только после этого нас покинул.

Дочку мы все-таки назвали Есенией. Никакого двойного имени.

К моменту рождения ребенка Марсель передумал давать дочери двойное имя, он отпустил обиду на отца, больше не злился на него из-за прошлого, поэтому имя теперь напоминало ему только о горячо любимой маме.

За прошедшие пять лет он сменил профессию. Его карьера пилота гражданской авиации осталась в прошлом. Марсель сейчас летает, но только на своем частном самолете. Балует нас вдвоем иногда…

От травм не осталось ни следа. Он полностью восстановился. По этому здоровому, полному сил сексуальному мужчине даже не скажешь, что несколько лет назад он проходил сложную реабилитацию. Он двигается безупречно, выглядит сногсшибательно!

Мой муж — состоятельный красавчик, мечта всех женщин… Я начинаю думать о том, как на него смотрят, и думаю об этом с ревностью. Вокруг него постоянно крутится столько соблазна… Но я ему доверяю, пытаюсь держать себя в руках. Иначе бы сошла с ума беспокоиться за каждую юбку, что появляется в поле зрения Марселя.

— Ма, телефон звонил, почему не сказала? — ахаю я, заметив несколько пропущенных звонков.

Марсель выхватывает взглядом имя звонившего и сам с неудовольствием откладывает телефон в сторону.

— Директор отеля? И что могло произойти? Полотенца закончились? Или гости напакостили в одном из номеров?!

Я смотрю на Марселя с некоторой долей возмущения. Когда дочурка подросла немного, у меня появился шанс реализовать мечту — открыть собственный отель.

Марсель всегда меня поддерживал, но сейчас его реакция довольно странная. Приглядевшись повнимательнее, я понимаю, что такая реакция связана не с моим занятием, а с человеком, который мне позвонил.

— Ты ревнуешь к новому директору отеля, что ли?! — спрашиваю удивленно.

— Не ревную я ни капли! — вспыхивает.

— О боже! Ревну-у-у-уешь! — пропеваю я.

— И ты этому довольна?!

— О, черт… Я не ожидала!

— Что, правда?

— Ага, — улыбаюсь так широко, как будто мне сделали подарок, о котором я всегда мечтала!

— Так, — мрачнеет Марсель. — Ты это брось! Вот это все… Улыбочки загадочные, счастливый вид! Меня твой новый директор бесит! Стильный слишком. Бородка модная, фразы вежливые. На тебя смотрит… Часто!

— Марсель, я беременна от самого сексуального, лучшего в мире мужчины. Любимого, к тому же! — целую любимого упрямца в губы, он принимает поцелуй, обнимая меня за талию, но все равно ерничает по поводу мнимого соперника.

— Но тебе все равно нравится, что я ревную! — хмурится любимый.

— Приятно немного. Капельку…

— Уволю его!

— Ты даже там не работаешь! Как бы тебе понравилось, если бы я взялась увольнять всех твоих длинноногих сотрудниц?!

— То — другое!

— Тоже самое…

Мы поспорили еще немного, но потом помирились, приласкав друг друга в одной из комнат быстро-быстро, но очень горячо и жарко, пока наше солнышко, дочурка Есения, болтала с бабушкой на кухне за стаканом кефира и поеданием оладушка, макая его в сметану. Она вымазалась в сметане до самых ушей…

Болтаем на кухне, так хорошо. На душе светло и счастливо.

Сынок крутится активно, пинается так, что у меня возникает чувство, как при резком поднятии лифта. Тот еще турбулентный мальчишка… И жутко активный! Весь в отца…

В гостях у мамы появляется младшая сестренка — Таисия, и резко хлопает дверью, пролетая мимо нас на реактивной скорости. По лицам веет ветерком от ее молниеносного появления.

— Ого… Какая муха тебя укусила? — спрашиваю я.

Таисия подбегает к столу, выхватывает кувшин с компотом и начинает пить из него глотками крупными. Поставив его на стол почти пустым, сестренка выдыхает:

— Уууф, как жарко! — смотрит на Марселя. — Только не говорите, что вы будете с Чарским работать. Он козлище, каких поискать!

— Может и буду, — неоднозначно качает головой Марсель.

— Пожалеете!

— Тася, — предупреждаю. — Вопросы бизнеса Марсель решает сам, ваши личные отношения его никак не касаются.

— Он просто сволочь. Таких нельзя спонсировать. Крадет чужие идеи! — возмущается.

— А вот об этом подробнее, пожалуйста…

— Да что говорить? Фыррр… У него и выясняйте! Я буду у себя!

Марсель смотрит вслед умчавшейся сестре.

— Мне кажется, или у них что-то с этим Чарским Стасом?!

— Точно не знаю, мне тоже так казалось, еще когда я ходила с Есей. Но Таисия все отрицала. Эй, сколько лет прошло, она уже и отучилась… Неужели было что-то? Надо бы с ней поговорить!

— Подожди, — останавливает меня Марсель. — Пусть разбираются сами. Чарский показался мне не глупым парнем, а твоя сестренка… хм.. реактивная! Кого-то