Ворохов находился в сознании, но все плыло у него перед глазами, предметы двоились, а по телу разливалась страшная боль. Все же он успел разглядеть «тюленя». А когда увидел его огромную, во все лицо, водолазную маску и занесенный для удара нож, сознание вернулось к нему окончательно. Вспомнив про пистолет, Станислав сжал правую руку, но под пальцами оказалась одна вода: в момент падения он потерял оружие. Привязанный страховочным шнуром пистолет лежал на дне менее чем в метре от Станислава, но на его поиски уже не оставалось времени. Выбросив вперед руку, Ворохов успел перехватить вооруженную руку американца. Но Гасс, навалившись сверху, ударил его коленом в живот, прижал ко дну и схватил за горло.

Станислав хрипел, силы покидали его, и все же он продолжал бороться с американцем, удерживая нож в нескольких сантиметрах от своего лица. Сообразив, что воротник водолазного гидрокомбинезона не позволяет ему задушить «морского дьявола», Гасс отпустил горло русского пловца и, вцепившись в воздушный шланг дыхательного аппарата противника, изо всех сил рванул шланг на себя. Ворохов впился зубами в загубник, стараясь не выпустить его изо рта. Воздушный шланг натянулся, распоротая резина стала расходиться, увеличивая появившийся разрыв, и через секунду шланг лопнул, выпустив целый шлейф газовых пузырьков.

Станислав успел задержать дыхание на последнем вдохе и не глотнуть воды, но тут же понял, что это ничего не изменит. Даже если он сбросит с себя американца, то все равно не сможет всплыть на поверхность, так как в легких не хватит воздуха для подъема с двадцатиметровой глубины. Гасс тоже понял, что русский пловец обречен. Его глаза вспыхнули мстительным огнем, но в следующее мгновение неожиданно закатились, и лейтенант ничком повалился на распростертое под ним тело «морского дьявола». Когда его голова опустилась на грудь Станислава, тот увидел торчащую из шеи «тюленя» рукоятку водолазного ножа, а над ним Данила, судорожно стаскивающего с себя акваланг…

Ориентируясь по столбу воздушных пузырьков, вырывающихся из разорванного шланга, Данил рванулся к месту схватки своего командира с американцем и успел как раз вовремя. Увидев прижатого ко дну Станислава, а над ним «тюленя» с занесенным для удара ножом, Бизяев выхватил собственный водолазный нож и молниеносным ударом вонзил его в основание шеи противника…

Сбросив акваланг с плеч, Бизяев выдернул у себя изо рта загубник и чуть ли не силой вставил его в рот Ворохова. По тому, как приподнялась грудная клетка Станислава, Данил понял, что тот сделал вдох. Данил тут же показал своему другу большой палец, после чего перевернул тело мертвого «тюленя», снял свою водолазную маску и, сорвав маску с «тюленя», натянул ее на себя. Маска американца с помощью штуцера соединялась с его аквалангом и, продув ее – вытеснив газовой смесью воду из подмасочного пространства, Данил сделал первый вдох и улыбнулся. Увидев за стеклом улыбающееся лицо друга, Станислав протянул ему руку, и Данил крепко пожал ее. Они вновь выручили друг друга, но до окончательной победы было еще далеко.

Офицеры быстро натянули новые акваланги и подплыли к брошенному «тюленями» транспортировщику. Он лежал на дне всего в нескольких метрах от места схватки. Оба боевых пловца отлично знали конструкции подводных буксировщиков, состоящих на вооружении американского морского спецназа, и умели управлять ими. Поэтому Ворохов без особого труда запустил двигатель «Пегаса». Установив рули на всплытие, он оторвал транспортировщик от дна и направил его к выходу из гавани.

Двигаясь под водой, они еще дважды замечали свет прожекторов. Но рыскающие в гавани «тюлени» искали плывущих на ластах водолазов и не заинтересовались проплывшим мимо них транспортировщиком. Даже заместитель лейтенанта Гасса, обнаружив с помощью своего гидролокатора следующий пересекающимся курсом «Пегас», решил, что наткнулся на пловцов своего взвода…

Свитая из перекрещивающихся стальных канатов противолодочная сеть по-прежнему перегораживала выход из гавани. Но, погрузившись до пятнадцатиметровой отметки, российские офицеры быстро обнаружили проделанное отверстие. Они покинули транспортировщик, после чего Ворохов развернул аппарат и, зафиксировав рычаг газа, направил машину в глубь гавани.

Через отверстие в сети они проплыли в обратной последовательности: сначала Бизяев, за ним Ворохов. В этот раз Данил действовал четко, без всякой паники и легко проскользнул в проделанную дыру. Оказавшись по другую сторону противолодочной сети, Станислав отвязал обрывок троса, стягивающего канаты, и они вновь натянулись, перекрыв имеющееся отверстие. Убедившись, что отсутствие проволочных скруток в местах скрещивания канатов практически невозможно обнаружить, Ворохов развернулся и аккуратно проплыл по «коридору» мимо нитей «ловчей паутины» на чистую воду, где его ждал Бизяев. Он сейчас же пристроился за своим командиром, и они вместе поплыли к Чесапикскому заливу, по которому менее чем через два часа должен был пройти российский сухогруз «Владимир Серов».

05.10

Глядя на вытащенные из воды трупы лейтенанта Гасса и убитого вместе с ним рядового «тюленя», Джон Трентон нервно мял пальцы. Здесь же, на причале, лежал акваланг, снятый с погибшего боевого пловца, и российский дыхательный аппарат с разорванным воздушным шлангом, обнаруженный на дне гавани возле трупа убитого лейтенанта. Трентон в очередной раз остановил взгляд на белом как мел лице лейтенанта, на котором еще не высохли капли воды, и его губы зашевелились в безмолвном проклятии. Человек, который вопреки его приказу провалил задание, не смог схватить, упустил русских диверсантов вместе с их шпионской аппаратурой и тем самым поставил под удар карьеру Трентона, был мертв. Смерть лейтенанта Гасса не позволяла сорвать на виновном свой гнев, отчего генеральный инспектор буквально не находил себе места.

– Что?.. Что вы молчите?! – повернулся он к застывшему перед ним заместителю командира взвода, который теперь автоматически получал повышение.

– Их нет в гавани, – опустив глаза, произнес новоиспеченный командир.

– Так где же они, черт возьми?! – подскочив к «тюленю», который был выше его на целую голову, Трентон снизу вверх заглянул ему в глаза.

– Не знаю, сэр, – еле слышно произнес «тюлень». – Но в гавани их точно нет. Мы все осмотрели. Обнаружили брошенный буксировщик и тела убитых дельфинов, но русских «дьяволов» в гавани не было.

– Значит, вы их упустили! – в бешенстве выкрикнул Трентон.

– Нет, сэр. Я лично осмотрел противолодочную сеть, она не нарушена.

Трентон готов был ударить боевого пловца. Этот идиот противоречил сам себе и даже не понимал этого.

– Послушайте, – инспектор попытался рассуждать логически. – Если противолодочная сеть, как вы утверждаете, не нарушена, но русских «дьяволов» нет в гавани, то как, я вас спрашиваю, они оттуда выбрались?!

– Полагаю, так же, как туда и пробрались, – на этот раз в ответе «тюленя» присутствовала железная логика.

Трентон уже открыл рот, собираясь высказать собеседнику все, что он думает лично о нем, о его погибшем командире и обо всех прочих «тюленях», не сумевших справиться с двумя русскими боевыми пловцами, но в этот момент на причале появился запыхавшийся посыльный.