«Отчислены!»

Случилось самое худшее, что может произойти с ученицамистарших классов. Бабушкин лимузин уже подъезжал к зданию новой школы, а этотстрашный приговор все еще звучал в ушах Tea Харман.

– Это ваш последний шанс, – изрекла бабушка,обернувшись к внучкам. – Надеюсь, вы им воспользуетесь.

Водитель тем временем подрулил к обочине.

– Я не знаю, почему вас выгнали из старой школы, –продолжала миссис Харман, – и знать не желаю. Но если и в этой запахнетжареным, я отошлю вас обеих к тете Урсуле. Вы ведь этого не хотите, не так ли?

Дом тетушки Урсулы родня окрестила «Женским монастырем». Этобыло унылое серое здание, построенное на самой вершине горы. Вокруг – ни однойживой души, только серые стены да смертная тоска, да тетя Урсула которая следитза каждым твоим движением, неодобрительно поджав свои тонкие губы. Нет! Тольконе туда, лучше сразу умереть!

Блейз, двоюродная сестра Tea, сидевшая рядом с ней на заднемсиденье, тоже замотала головой, но, скорее всего, она даже не слушала бабушку,а просто машинально повторила движение Tea.

Tea и сама была как в тумане: очень кружилась голова, а впамяти всплывал разговор в кабинете директора школы. У него было такое лицо,что, едва переступив порог, девочки сразу поняли: исключены! Они с Блейз сноваисключены из школы!

Но на этот раз дела обстояли намного хуже, чем прежде. Teaне могла забыть бой сирен полицейских машин, бьющие в окна красные и синиеблики мигалок, струйки дыма, долго еще поднимавшиеся от обугленных остатковтого, что недавно было «музыкальным» крылом школьного здания, и крик РендиМарика, которого полицейские увозили в участок.

И еще она не могла забыть, как улыбалась Блейз. На ее лицеиграла торжествующая улыбка, как будто все, что тогда произошло, было простоигрой, в которой ей достался первый приз.

Tea искоса посмотрела на сестру.

Блейз была красива и опасна одновременно. Она всегда таквыглядела, и в этом не было ее вины. Они с Tea отличались друг от друга, какдень отличается от ночи: Tea – нежная, хрупкая блондинка с карими глазами,Блейз – жгучая брюнетка с глазами цвета стали. Именно красота Блейз становиласьпричиной всех их неприятностей, но Tea все равно любила сестру. Они былидвоюродными сестрами и росли вместе, но связывавшие их узы были сильнееродственных, потому что обе были… ведьмами.

«Ну уж нет, дорогая сестричка! Я не хочу, чтобы нас сновавыгнали. Я знаю, ты сейчас думаешь, что все опять образуется и твоя верная Teaпо-прежнему всегда будет рядом с тобой. Но на этот раз ты ошибаешься: я не дамтебе разгуляться!»

– Разговор окончен, – резко подытожилабабушка. – Чтобы до конца октября были как шелковые, не то пожалеете. Все,убирайтесь! – Она ткнула тростью в водительское сиденье. – Домой,Тобиас.

Водитель, молодой парень с густыми вьющимися волосами,затравленно взглянул на хозяйку и, пробормотав: «Слушаюсь, мадам», протянулруку к ключу зажигания.

Tea мигом выскочила из машины, Блейз незамедлительнопоследовала за ней.

Старомодный «линкольн-континенталь» развернулся переддвухэтажным зданием школы Лейк Мид штата Невада и уехал. Tea и Блейз осталисьна тротуаре под лучами теплого осеннего солнца.

Tea моргнула, пытаясь прийти в себя, и обернулась к сестре.

– Скажи, – мрачно спросила она Блейз, – ты издесь собираешься вытворять то же самое?

– Ну что ты! Я никогда не повторяюсь, – со смехомответила Блейз.

– Не делай вид, что не понимаешь, о чем я.

Блейз надула губки и уставилась на мыски своих туфель.

– Тебе не кажется, что бабушка перестаралась со своиминравоучениями? Но что-то она все же не договаривает. Я имею в виду ее угрозынасчет конца месяца. Ты не знаешь, что она хотела этим сказать?

Блейз подняла голову, грациозно откинула назад копнуиссиня-черных волос и как ни в чем не бывало с приторно-сладкой улыбкойдобавила.

– Ты собираешься переписывать расписание?

– А ты собираешься ответить на мой вопрос?

– Разве ты о чем-то спрашивала?

Tea закрыла глаза:

– Блейз, мы перестали понимать друг друга. Если этоповторится снова… Короче говоря, ты хочешь в «Женский монастырь»?!

Впервые за это утро по лицу Блейз пробежала мрачная тень.Она пожала плечами, отчего ее ярко-розовая, свободного покроя блузка пошламорщинками.

– Нам стоит поторопиться. Я не хочу опаздывать.

– Что ж, иди, – устало промолвила Tea.

Блейз развернулась и ушла, грациозно покачивая бедрами.

Tea со вздохом взглянула на здание новой школы: парадныйвход в виде арки, стены, покрытые розовой штукатуркой… Целый год жизни ейпридется провести в этих стенах. Tea знала, что отличается от всех, кто ееокружает, но была очень осторожна и старалась ничем не выделяться из общеймассы. Это было нетрудно – люди не слишком сообразительны, – однакотребовало постоянного самоконтроля.

Tea направилась к школе, но вдруг услышала возбужденныеголоса:

– Отойди от нее!

– Убей ее!

На автомобильной парковке группка ребят склонилась надземлей. Из любопытства Tea подошла поближе, а когда увидела, что именно лежалона земле, то непроизвольно шагнула вперед сквозь толпу.

Какая красавица! Длинное сильное тело, широкая голова ибыстро вибрирующий хвост с ороговевшими кольцами на конце, которые издавализвук, похожий на шум пара, вырывающегося из небольшого отверстия.

На оливковой спине гремучей змеи переливались изумрудныепятна, а чешуйки на голове блестели, словно мокрые. На долю секунды наружупоказался ее узкий черный язычок.

Рядом со змеей просвистел камень и упал на землю, поднявоблачко пыли.

Tea обернулась. Ребята отпрянули назад. Они былиодновременно испуганы и возбуждены.

– Не трогай! – крикнул кто-то из них.

– Лучше палкой.

– А еще лучше вообще убраться отсюда.

– Убей ее!

В змею полетел еще один камень.

Лица ребят, стоявших вокруг Tea, не были злыми. На нихчиталось любопытство, страх или отвращение. Конец змеи был предрешен.

Рыжий мальчишка притащил откуда-то рогатину.

«Я должна помешать им, – подумала Tea. – Гремучиезмеи такие хрупкие. Эти дети не ведают что творят, они могут сломать ей хребети убить несчастное животное. Кроме того, защищаясь, змея может укуситького-нибудь из них».