Из всего, что мне приходит в голову, пожалуй, самое страшное, что со мной случилось в жизни — это ШКОЛА.

Ужасный поток хаотичных нелепостей, злых выходок, сплетен, страстей, смеха и слёз на фоне жалкого учебного процесса. Особенно старшая школа, где достигшие своего совершеннолетия молодые люди пытаются корчить из себя умудрённых опытом взрослых.

И хуже всего, когда у тебя так и не получилось влиться в коллектив за все эти двенадцать лет. Сначала я пыталась, разочаровывалась, мне было обидно и досадно, что меня не брали в группу поддержки и не приглашали на пижамные вечеринки, что мальчишки не обращали на меня внимания, а девчонки дразнили из-за моих старых поношенных перешитых вещей.

Дело в том, что меня растила тётя, которая пыталась содержать нас обоих на свою жалкую пенсию по инвалидности, так как родителей я потеряла ещё в младенчестве. Бедность не унижала меня. Если бы другие не тыкали мне ею в глаза, возможно, я бы даже не замечала, что ношу одну и ту же связанную тётей зелёную кофту, которую она время от времени дотачивает. Глядя на то, как ей было тяжело — я отказывалась от обедов и от экскурсий, мечтая, что однажды смогу найти себе приработок, затем поступлю в колледж, после получу совершенно фантастическую должность и обеспечу нам с тётей безбедное существование. За мечты взносы не берут.

Поэтому я стала усердно корпеть над учебниками, подрабатывая сначала няней, а летом ещё и продавала товар на ярмарках, затем меня взяли на соседскую ферму. И к выпускному классу у меня даже скопилась скромная сумма, не бог весть что, кое-кто такие деньги мог промотать за один вечер, но для меня это было моё первое состояние.

Школьный бал выпускников мне триста лет был не нужен, я даже не планировала туда идти, считая это нецелесообразной тратой времени, но моя тётя упёрлась намертво. По её мнению, в жизни каждой девушки обязательно должен был быть подобный памятный вечер, бал — с танцами, красивым платьем, с блеском и трепетом в глазах. Она в прямом смысле поставила мне ультиматум, а я не смогла ей отказать. Тётя была моим единственным любящим и понимающим меня человеком. Я считаю мне очень с ней повезло. Поэтому мы выбрали и купили мне совершенно обалденное (не беда, что подержанное) платье, туфли, сделали причёску, достали из сокровенной шкатулки бабушкины драгоценности. В общем, как в тех глупых детских сказках — из замухрышки я вдруг превратилась в загадочную красотку. Не хватало только кареты из тыквы и наивного принца.

В таком перевоплощённом виде собственные одноклассники узнали меня с трудом. И нужно сказать, что чувствовала я себя ужасно некомфортно, как выброшенная на сушу экзотическая рыбка. Это был не мой праздник, не мои друзья и казалось, что даже не моя эпоха. Но я крепилась, так как дала слово. Благо, изматывающие балы не длятся вечно.

Я не открою ничего нового, когда скажу, что в нашем выпускном классе была своя королева, она же — президент школьного совета, лидер молодёжного движения и обладательница прочих титулов. Джоанна Миллер — девушка с красивой фигурой и слишком агрессивным самомнением. Джоанна была избалована родителями и вниманием обожающих её парней. Постепенно все привыкли, что она заправляет своим окружением и вертит другими, как хочет. У неё был хороший вкус, и заоблачные амбиции, так что Джоанна посчитала, что ровней ей будет только Кристиан Таффит, единственный сын промышленного магната, чей особняк располагался неподалёку от нашей школы. Сынок миллиардера получал образование в каком-то престижном университете и иногда наведываясь к своим предкам. Вот в один из таких визитов Джоанна и захомутала свою жертву. Тем фактом, что Джоанна Миллер и Кристиан Таффит стали встречаться был потрясён чуть ли не весь город. Теперь каждый кто проходил мимо этой девушки был почти что освящен её божественной сутью. По крайней мере, она именно так и думала.

Хотя я невольно слышала сплетни, что Кристиан никогда не отличался постоянством и был не прочь морочить головы сразу нескольким падким на его внешность идиоткам.

Может, именно это послужило причиной. Только неожиданно для всех, прямо на выпускном Крис и Джоанна начали жутко ругаться и бал заиграл всеми красками, заставив оживиться даже музыкантов. Джоанна пыталась распускать руки, осыпая своего золотого мальчика отборными матерными словами, которые уж никак не вязались к ансамблю её платья. К чести Кристиана, стоит отметить, что он не пытался дать ей сдачи, и не осыпал оскорблениями взорвавшуюся истеричку — он лишь что-то тихо прошипел ей в лицо, выплеснул на неё содержимое своего бокала и вышел вон.

Никогда не считала себя злорадной особой, но мне эта сцена определённо понравилась, она принесла мне какое-то внутреннее прямо-таки изощренное удовлетворение. Джоанна как обычно начала ломать комедию разбитого сердца, рыдать и чуть ли не биться головой о стену, а верный табун подруг тут же принялся её самозабвенно утешать.

На такой приятной ноте я решила, что мой выпускной подошел к концу.

Тридцать минут пешком напрямик, и я была бы уже дома, но идти ночью через парк всё-таки было рискованно, поэтому мысленно мне пришлось смириться с ещё пятнадцатью минутами в придачу, которые мне нужно потратить, топая вдоль дороги. В сумме сорок пять минут. Такси в моём положении было роскошью, я каждую копейку копила на колледж в Принстоне. Так что снять туфли и идти босиком по обочине — для меня дело не зазорное.

…Меня больше напрягла тормозящая рядом машина.

— Запрыгивай! — раздалось с места водителя.

Но я лишь ускорила шаг.

Тогда он медленно поехал рядом, пытаясь разговаривать со мной через отрытое окно:

— Ты знаешь, как вызывающе смотрится девушка, одиноко идущая по обочине в таком платье?

«Нужно было идти через парк» — мрачно констатировала я мысленно, даже не поворачивая головы в его сторону. Игнорируя его, я рассчитывала, что так он быстрее отвяжется. Но не тут-то было!

— Я ведь пытаюсь проявить к тебе человеческое участие, балда! — наседал он.

«Ну конечно! Тоже мне альтруист!»

Иду, словно ничего не происходит, про себя поражаясь собственной отваге. Сердобольный парень яростно надавил на газ, и я почти облегчённо вздохнула. … Если бы он резко не затормозил, развернув машину поперёк дороги. Теперь он уже не просто якобы пытался меня подвезти — теперь он вышел из машины и поджидал меня, сердито скрестив руки у себя на груди.

Не зря его голос мне показался знакомым. Так как он маячил прямо передо мной, мне пришлось посмотреть домогателю в лицо. Не знаю, напугало меня это ещё больше или наоборот удивило. Но этим нахалом оказался никто иной как сам Кристиан Таффит!

— То есть, идти одной по обочине это странно, а вести себя как маньяк — это соучастие? — бросила я, остановившись от него на расстоянии двух метров.

Тихо рассмеявшись, Кристиан покачал головой, вытаскивая из кармана телефон.